Не доверяй мне секреты

Да, похоже, он прав. В детстве они были как кошка с собакой. Вряд ли Моника дала бы ей мой телефон, вряд ли даже поздоровалась бы с Орлой, встретившись с ней на улице. Закончив разговор с Юаном, я иду в гостиную; Пол с Эдом сидят за столом, играют в скраббл. Так увлеклись, что меня и не замечают. Отец и сын. Играют себе. И им хорошо вместе. Пол выигрывает, но, как всегда, не кичится этим, он смеется вместе с Эдом, ему нравится ощущение воображаемого соперничества с отцом. Какой он все-таки хороший человек, добрый, прекрасный муж и отец… и как я люблю его, так сильно, что и словами не выразить. Что бы я делала без него в этой жизни, не представляю. Интересно, насколько может хватить у него терпения жить со мной. Насколько глубока и сильна его любовь ко мне. Но выяснять это мне что-то не очень хочется.

15 июня 1984 года

Роза пробирается вперед, острыми локтями расталкивая девчонок. Они и не пикнут. Уступают дорогу, потому что у Розы недавно умерла мать и мисс Паркин строго приказала нам всем быть с ней помягче.

– Грейс, Роза будет в твоем звене, ты уж возьми над ней шефство, я ведь знаю, на тебя можно положиться, – говорит она.

Мне это все малоинтересно, но я не подаю вида. Мне скоро шестнадцать, я ужасно хочу поскорей выйти из скаутской организации, и это последний мой поход с ночевкой, что делать, я обещала. В моем звене пять девчонок, всем еще нет и двенадцати, а Розе, самой младшенькой, недавно исполнилось девять. Вообще-то, в скауты принимают с десяти лет, но мисс Паркин, ее учительница в начальных классах, разрешила ей вступить в организацию на год раньше.

Девочки уставились на меня, раскрыв рты, ожидают приказаний.

– Ищите ветки для костра, – говорю я. – Обязательно сухие. А ты, Роза, задержись. – Я хватаю ее за руку, пока она не успела удрать с остальными, и указываю на волочащиеся по земле шнурки. – Сначала завяжи, а потом догоняй их.

Она провожает пропадающих между деревьями девочек беспокойным взглядом.

– Не волнуйся, догонишь, они далеко не уйдут.

Я наклоняюсь, чтобы помочь ей.

– Спасибо, Грейс. – Она неуверенно улыбается, открывая дырку на месте выпавшего зуба. – Я не умею завязывать бантиком.

– Научишься. – Ерошу ей волосы и слегка подталкиваю: – Давай беги.

– Ну что, избавилась наконец от собственной тени?

Ко мне подходит Орла. Руки в карманах шорт, челюсти непрерывно двигаются, жуют резинку, губы слегка приоткрыты.

– А что, хорошая девочка. Просто слишком старается. Мы тоже когда-то были такими.

– Ты – может быть. А вот я – никогда, – говорит она, доставая из кармана сигареты и зажигалку. – А папа у нее ничего, скажи?

– Да я как-то внимания не обратила.

– Ладно врать!

– Что ты несешь! – шепчу я, оглядываясь по сторонам, не слышит ли кто. – У него недавно жена умерла.

– Ну и что? – Она небрежно пожимает плечами. – Он что, от этого стал уродом? Так ты идешь?

Орла протягивает мне сигареты. Я качаю головой.

– Ну как хочешь. – Она бросает на меня сердитый взгляд. – А еще подруга называется!

Орла топает прочь, ботинки ее шлепают по грязи, а я не знаю, что делать, хочу идти за ней, но потом решаю: нет, не надо. Последние несколько недель она ведет себя очень странно. Не знаю, что с ней такое творится, а сама она ничего не говорит. Подозреваю, тут что-то связанно с ее родителями. У них там какие-то свои проблемы, Орла – единственный ребенок, и она как между молотом и наковальней. Хотелось бы ей помочь, но только я пытаюсь заикнуться об этом – нарываюсь на грубость: не суй, мол, нос не в свое дело.

Пробираюсь между деревьями к лагерному костру. Земля усыпана желудями и сосновыми шишками, они то и дело выскакивают у меня из-под ног. Сквозь густые заросли веет легкий ветерок, а воздух такой густой и ароматный, что хоть ножом режь и уплетай за обе щеки, и еще в нем есть что-то от запаха новорожденного племянника Юана, когда его выкупают и попудрят тальком. Все звеньевые уже собрались на поляне, и минут десять мы стоим болтаем о том и о сем, ждем, когда придет мисс Паркин с новыми распоряжениями. Вот и она. Лицо усталое, утомленное. Волосы торчат во все стороны, блузка мятая, словно она не снимала ее уже не одну неделю.

Возвращается Орла, снова веселая, жизнерадостная. Бочком подходит ко мне, припадает губами к уху.

– Еще денек-другой, и у нее совсем крыша поедет, – шепчет она.

– Вечно ты болтаешь, Орла, – рявкает мисс Паркин и переводит взгляд на меня. – Вы обе займетесь сосисками.

Сосиски завернуты в жиронепроницаемую бумагу, их больше сотни, все они такие плотненькие, блестящие. Я отрезаю несколько штук, выкладываю на поднос. Потом беру за конец гирлянды и начинаю вертеть ею над головой, как ковбой лассо. Мы с Орлой переглядываемся и хихикаем. Локаторы мисс Паркин мгновенно улавливают непорядок, и она поворачивает голову в нашу сторону. Выкрикивает наши имена, мы становимся по стойке смирно и застываем, как два телеграфных столба. Я держу сосиски, а Орла ножом отрезает их по одной и кладет на поднос.