Не драконь меня

В ней ощущается стержень, но очень, очень глубоко внутри. На самом деле, впервые увидев фото, я даже засомневался, что Клэр – именно та, что нужна мне. Она была даже не первой в списке, что я нашел в даркнете, и я сначала даже прошел мимо нее, не впечатлившись явной нежностью, кротостью. Потому что у меня нет времени, блять, на эти телячьи нежности.

Время истекало так быстро, что я не успевал его поймать за хвост. Летело, меняя дни и ночи местами оперативно и бескомпромиссно, не давая ничего взамен. Поэтому я сам вершу свою судьбу, не оглядываясь ни на кого: ни на отца, который отказался от выродка-сына, ни на шамана, который не может внятно сформулировать свои мысли.

В даркнете всегда можно найти все, что интересует, а теперь там можно обнаружить и адреса НЕРАСКРЫВШИХСЯ. Деньги при этом играют самую прекрасную роль, ускоряя процесс.

Думаю только о том, что аккаунтов действительно почти не осталось на сайте. А это значит, что…

Но тут вдруг происходит что-то странное: вертолет резко начинает снижение, лопасти крутятся быстро, с каким-то тяжелым металлическим свистом, а нос кренит вниз, будто бы пилот сошел с ума и направляет летательное средство целенаправленно вниз. Со звоном вертолет буквально плюхается шасси об асфальт и даже проезжает немного вперед по инерции, словно спортивная тачка, которая дрифтует на манеже.

 Из кабины пилота вываливается Алан, а на его руках – бледная, с красными ожогами по всему лицу и шее Клэр.

Клэр, сук@, Паркер. Та, что должна сидеть в своей комнате тихой мышкой.

Выхватываю ее тело из рук недоуменного Алана, прикладываю большой палец к ошейнику, чтобы он успел считать отпечаток и отключить систему, укладываю ее на асфальт, не заботясь о том, как это выглядит со стороны. Система срабатывает быстро, ошейник отключается, становясь обычным на вид чокером, а я делаю искусственное дыхание.

Блять, Клэр, кто тебя тянул из дома в небо?

Она приходит в себя, смотрит на меня своими невозможными зелеными глазами, вздыхает полной грудью. Я считаю ее пульс на руке. Черт, да у меня самого пульс сейчас отстукивает быстрее барабанщика на военном параде.

- Ты ответишь за это! – вдруг орет Алан голосом, так похожим на мой, бежит к своему вертолету, хлопает раздраженно дверью и сваливает из моего дома.

- Спасибо, - шепчет искусанными губами Клэр.- Спасибо, мой герой.

Мое сердце делает кульбит от ее слов и исстрадавшегося вида. Я не герой, Клэр, и сегодня ночью тебе придется в этом убедиться.

14. Клэр

Стефан находится рядом со мной. Я чувствую его запах, его прикосновения, когда он осторожными движениями втирает мазь на моей шее. Под кожей кислородными пузырьками поднимается волнение, как всегда, когда он рядом. Усилием воли пытаюсь подавить это чувство, нерациональное, неправильное, неуместное. Я – его рабыня, его сексуальная игрушка на целый год, и сама виновата в том, что продалась, испугавшись, в сущности, такой ерунды.  А рабыни точно не чувствуют связи со своим хозяином, не могут млеть от его прикосновений.

Все так запуталось во мне, скрутилось непонятным Гордиевым узлом, и его мне самой точно не распутать. Я уже не чувствую к этому мужчине ненависти, внутри только какая-то противная, липкая, серая покорность, от которой меня саму выворачивает.

В какие-то дни, когда его нет рядом, как сегодня утром, мне кажется, что я стала домашней кошкой, что хочет сбежать из дома, но, оказавшись на воле, точно пропадет – не дадут выжить сытое брюхо, лощеные привычки, остриженные когти.

И мне останется только одно – плакать и скрестись у двери, ожидая, когда она откроется и я выйду в большой мир, что погубит меня не раздумывая.

Это состояние я ненавижу больше всего. Кажется, Стефан играет мной так, как ему нужно, лишая воли, отнимая рассудок. Чередуя мягкость и силу, он будто лишает меня равновесия, и я постоянно качаюсь, словно на эмоциональных качелях, от ненависти к пространному равнодушию.

Редко, но это случается: во мне просыпается сила, она расправляет кольца, как змея перед прыжком на свою жертву, и я пытаюсь найти выход из положения, набираюсь смелости заговорить о своем плене со Стефаном, ищу какие-то слова, чтобы убедить его изменить условия моего здесь содержания.

Порой оглядываю зорко все окружение, делаю пометки, как можно было бы сбежать, что я смогу использовать в качестве оружия. Но все это – просто фантазии. Я слишком труслива, чтобы сделать что-то. Я слишком… я.

Но сейчас, ощущая мягкие поглаживания Стефана, за которыми стоит только нежность, уважение и грусть, я не чувствую ничего.

В моей душе пусто, она вывернута наизнанку, как карман в куртке, чтобы можно было вытряхнуть последние крошки. Не осталось даже слез, они все сгорели во время моего полета.

Я пуста, как смоковница, как выпотрошенный пень. Как кукла – без эмоций, без желаний, без сил.

- Клэри, Клэр, - тихо шепчет мне на ухо Стефан. – Я знаю, что ты проснулась, я слышу твое дыхание.