Не дразните Бультерьера

- Улыбнись, дарлинг. Ты должна выглядеть счастливой.

Она метнула на меня едкий взгляд медузы Горгоны и улыбнулась, как медуза. Обычно бледная бородавка на ее пергаментной щеке покраснела, она волновалась. Еще бы! Впервые, ха, замуж идет.

Под ручку мы вышли из гостиной. Пара уродов. Я – элегантный калека и она – мымра с грубым лицом в нежно-розовом строгом платье. За дверями гостиной нас встретили аплодисменты.

- Прекрасно выглядите вместе! – рукоплескал и талантливо лицемерил свидетель скорого бракосочетания с моей стороны, журналист-проныра, упомянутый выше.

- Владимир, вы обаяшка! – аплодировала свидетельница невесты, толстуха с жизнерадостным рылом и замысловатой прической. – Лизонька, ты сама юность!

Хвала Будде, обошлось без обрядов похищения и выкупа невесты и без прочих условностей. Врачующиеся, свидетели, мои новые и ее старые знакомые гурьбой выкатились к лифтам, заранее застопоренным, в три заезда все спустились вниз, на выходе из парадного выпили шампанского “Мадам Клико”, расселись по лимузинам. Впереди ехал милицейский “мерс” с мигалкой. Примчались к Дворцу бракосочетания за минуты, но долго парковались, ибо возле дворца нас ожидали представители чиновничьего сословия, решившие лично присутствовать во время нашего акта сочетания браком. Все чиновники прибыли, естественно, на авто, и иномарки буквально запрудили подъезд к дворцовому крыльцу.

Других пар, кроме нашей уродливой, сегодня в загсе больше не было. Акт изменения гражданского состояния длился долго и муторно, еще больше длилось последующее фотографирование с гостями, скороспелые тосты и первые, робкие возгласы: “Горько”. Пришлось целовать ее вытянутые трубочкой, плотно сжатые губы. Чмокнул неве... то есть теперь уже жену и подумал: возможно, лобызания ей еще противнее, чем мне, но ради ребенка, ради того, чтоб убрать сына из-под удара, она старается.

Из загса-дворца, поехали венчаться. Возле арендованного храма нас поджидали представители тех гостей, которые, к величайшему их сожалению, не имеют свободного времени в сей, безусловно, знаменательный день. Иначе говоря – холуи Больших людей. Очень Больших и не очень, но тоже не маленьких, выстроились за калиткой храмовой ограды в очередь, каждый с шикарным букетом и деланой, слегка виноватой улыбкой. В порядке очередности холуи вручали цветы невесте, произносили пару слов и спешили к крутым тачкам. Холуйскую очередь они покидали, силясь не морщиться от досады, ибо досадовать было на что – их тачки кавалькада авто нашего эскорта надежно застопорила на парковке подле культового сооружения, не рассчитанной на такое значительное количество транспортных средств.

Последним в очереди холуев томился Валентин Герасимов с розами.

- Арсений Игоревич просил передать самые теплые поздравления, Герасимов вручил цветы Елизавете Безбородько. Для пущей достоверности нашей любви при заключении акта о гражданском состоянии женщина заявила, что берет фамилию мужа.

- Спасибо, – Елизавета ставшим привычным жестом взяла букет и передала свидетелю, а тот передал цветы дальше, назад, по цепочке. – Арсений Игоревич приедет вечером к нам домой на дружеский ужин в тесном кругу?

- Он искренне жалеет, но не сможет, – шаблонно ответил Герасимов на дежурный вопрос. Улыбнулся гигант при этом жутко смешно, неприспособлено его мужественное, грубо срубленное чело для улыбок.

- Жаль, – расшаркался я. – Доводилось слышать об Арсении Игоревиче много хорошего, жаль, никак не удается с ним познакомиться.

Виновато пожимая могучими плечами, дескать, жалко, конечно, но такова деловая генеральская се ля ви, ни минуты, мол, нету для приятных знакомств, Герасимов сместился с нашего венчального пути.

Из дверей церкви вышел батюшка. Толпа за нашими спинами начала мелко креститься. Эх, хорошо быть попом в современной России – бандиты тебе в обмен за отпущение смертных грехов бабки несут, чиновники тебе кланяются, и ни один Балда не посмеет щелкнуть по толоконному лбу.

Обвенчали нас в ускоренном темпе, ибо во время церемонии кто-то из гостей постоянно чихал, не иначе по вине аллергии на ладан. Из душного храма гости выходили чинно и одновременно быстро. Чиновники и примкнувшие к ним граждане умели покидать помещения не мешкая, но с достоинством. Редкое умение, между прочим.

Вышли, и я, внешне оставаясь прежним, внутренне сосредоточился. Мне надо было засечь автомобиль с Герасимовым за рулем. Ага, во-он, серый “Вольво” загородил выезд черной машине с проблесковым маячком и тонированными стеклами. Отменно тонированы стекла, но боковое стекло дверцы водителя опущено, и нарушу торчит локоть. По размеру и цвету одежды идентифицирую локоть как часть могучего, хорошо одетого тела Герасимова. Напрягаю зрение, вроде щурюсь на солнце, и вижу первую букву и первые цифры номера, интересующего меня авто. Теперь я знаю не только, по какому из подмосковных шоссе Герасимов возит на работу в столицу хозяина Арсения, но и почти знаю номер машины. Короче, теперь, ежели я окажусь в нужном месте в нужное время, то генеральский автомобиль засеку с вероятностью 99,9 процента.