Не дрогнет рука

Ярко-зеленый новенький тепловоз, плавно замедляя ход, прокатил мимо нас живую цепь цельнометаллических вагонов и остановился. Мы устремились к пятому вагону и стали наперебой расспрашивать проводника, не едет ли тут больная старушка из Владивостока. Между тем из вагона вышли два пассажира. Первый из них — толстяк в форме водника с потускневшей эмблемой на каракулевой шапке, легко нес на своем богатырском плече стиральную машину, в то время как встречавший его хилый родственник, отдуваясь, тащил за ним его чемодан. Водник нас не интересовал. Зато второй пассажир — сухощавый, неопределенного возраста субъект, одетый в прекрасное драп-велюровое пальто с широченными плечами, сразу привлек наше внимание. В руках его был небольшой простенький чемоданчик.

Расспрашивая проводника, я незаметно наблюдал за круглым скуластым лицом пассажира, напоминающим кошачью мордочку, и вдруг заметил, что его желтые прозрачные глаза кого-то высмотрели. Как хорек, преследующий лакомую добычу, он не без изящества в два прыжка догнал проходившую мимо Ирину. Нам не было слышно, о чем они говорили, но когда через минуту пассажир вернулся, то чемоданчика у него в руках не было. Бросив на нас осторожный взгляд, он юркнул в дверь вагона, а вслед за ним, обменявшись быстрыми, но многозначительными взглядами с Девятовым, прошел незаметно появившийся, точно возникший из ночного сумрака, скромно одетый представительный мужчина.

Я наизусть помнил инструкцию, данную Ирине Аркановым: «Сядьте в серую «победу», в дверке которой будет зажата газета, а номер оканчивается на десятку. Она отвезет вас к вашему дому, у которого я буду вас ожидать…».

Машину с такими приметами мы с Девятовым увидели, как только вышли вслед за Ириной на площадь перед вокзалом. Быстро пройдя мимо нее, я разглядел, что Арканова в ней нет. Один только шофер — здоровенный парень, наверное, чуть ли не на голову выше меня, сидел за рулем. При виде подошедшей Ирины он открыл перед нею переднюю дверцу. Не теряя времени, я разыскал свою машину и, сев рядом с шофером, надел наушники радио.

Мы дали «десятке» отъехать и последовали невдалеке за ней. Машина майора шла за нами. Скоро я услышал его голос:

— Куда вы несетесь, как угорелые? Сбавьте ход!

Едва мы выехали на центральную площадь, «десятка» захотела проверить, не преследуют ли ее, и несколько раз объехала вокруг фонтана, стоящего в центре площади.

— Следуйте прямо! — приказал Девятов. — Направление вдоль квадрата семь.

Минуту спустя голос одного из наших наблюдателей сообщил:

— Машина 78—10, прошла западной стороной восьмого квадрата и свернула к востоку.

— Карачаров! — крикнул Девятов. — Замедли ход! Пускай они пересекут тебе дорогу, тогда сверни за ними.

«Десятка» еще не раз меняла свой курс, кружа по городу, но всюду нам при помощи наших постепенно перемещавшихся наблюдателей удавалось не упускать ее из виду.

Обещание Арканова подвезти Ирину прямо к дому оказалось, как я и предполагал, обманом. Машина шла совершенно в противоположном направлении, миновала центральную часть города и неслась теперь на предельной скорости по окраинным улицам, застроенным стандартными домиками, во дворах которых сохранились кое-где столетние березы — остатки недавно красовавшегося здесь леса.

Голоса в наушниках замолкли. Наших наблюдателей Девятов частью отпустил, частью направил вперед, в объезд.

В этом районе города, где дома вытянулись только в две параллельно расположенные улицы, появление каждой лишней машины могло насторожить шофера «десятки». Он и так нервничал, виляя из одной улицы в другую, поочередно попадая под наблюдение то мое, то Девятова. Каждый раз, когда майор предупреждал меня, что «десятка» свернула в мою сторону, мы круто сворачивали к ближайшим воротам, прятались за палисадник или киоск и, выждав, когда из переулка вывернет знакомая машина, давали ей отойти на значительное расстояние, а потом опять следовали за ней с потушенными фарами.

До конца города оставалось всего три-четыре квартала.

«Что это они, уж не в Амелино ли едут?» — подумал я, как вдруг в наушниках загремел залп крепко просоленных выражений.

— На борону напоролись, так ее растак! — кричал Девятов. — Она была снегом замаскирована. Сами-то они знали, как проехать, а мы напрямик врюхались. Давай, Карачаров, гони за ними. Они сейчас опять к тебе вильнули. Когда заедут куда-нибудь, указывай место и давай сигнал всем, чтобы спешили к тебе на подмогу.

Едва мы успели свернуть за штабель бревен, наваленных у забора, как из переулка вылетела «десятка» и, свернув в улицу, остановилась. С минуту, показавшуюся мне часом, она стояла на месте. Видимо, шофер прислушивался, нет ли за ними погони. Потом машина рванулась вперед и, свернув, исчезла в воротах небольшого барака, двор которого выходил задами в занесенный снегом березняк. Ворота за ней тотчас же закрылись.