Не её секрет

Роман не удержался от ухмылки. Она, значит, сама вторглась в его личное пространство. Теперь так бравурно переводит стрелки, не замечая, что ежесекундно растворяющаяся пена уже полностью открыла обзор на её линию бёдер. А крошечный изящный цветок на теле девушки не скрылся от мужского взгляда, а вопрос тут же сдал хозяина чернильных глаз с головой. Рома сам не ожидал, что произнесет это вслух.

– Плюмерия?

– Охренел? – разряд возмущения дёрнул Риту резко ударить ладонями по воде, окатив высокие скулы, тонкий заостренный нос и короткие смоляные пряди Романа остатками пены.

Не успев зажмуриться, он тут же ощутил, как противно запекло в глазах.

– Ты совсем уже? – прошипел Рома сквозь зубы и, поддавшись неконтролируемому раздражению, ухватился за щиколотку Волковой, резко дёрнув за неё.

Пятая точка Риты проехалась по гладкому дну, а тело подалось вперёд. Если бы не выставленные ладошки, которые успели опереться о мужское предплечие, то она опять бы разлеглась на груди у брата Кирилла.

Взгляд Романа чёрными стрелами впился в зелёные радужки, в которых уже трещало негодующее пламя. В рассеянном свете настенных бра ей показалось, что глаза напротив выглядят, как сплошной расширенный зрачок.

– Зенки закрой. Я выйду, – процедила она, понимая, что опусти он свой взор чуть ниже линии ее ресниц, то оценит уже не только татуировку, но и грудь во всей обнажённой красоте.

Никак эмоционально не отреагировав, Роман снова закрыл глаза, ухмыляясь про себя, что ещё никогда за такой короткий промежуток времени не соглашался потакать женским просьбам. Ощутив, что в ванне стало гораздо свободнее, он, чисто из любопытства, осторожно приоткрыл один глаз.

Маргарита уже спешно оборачивалась полотенцем, но и этих мгновений ему хватило, чтобы неосознанно поставить плюсик аппетитным ягодицам и выразительно широким бедрам с аккуратной татуировкой. Её тело не обладало и намёками той самой модной худобы: крепкое, с возбуждающими изгибами и вызывающее желание скользить по нему не только взглядом.

«Ох, надо же…» – не удержался Рома от мысленной оценки женских форм, безнаказанно пройдясь взглядом по оголенной спине, талии, стройным ножкам, но тут же зажмурился, пока не был пойман с поличным. И вдобавок осадил себя мыслью, что, наверное, как-то неправильно рассматривать девушку младшего брата.

– Где, говоришь, другая ванная комната? – плотно замотавшись в полотенце, она искоса глянула через плечо на застывшего в ванне Романа с послушно закрытыми глазами, выглядевшего со своими аккуратными и привлекательными чертами лица, как точеная статуя.

– Слева в другом конце коридора.

– Спасибо, можешь плескаться дальше, – схватив свои вещи, Рита выскочила в коридор и чуть ли не бегом ринулась в его противоположный конец.

Только прильнув затылком к закрытой двери гостевого санузла, она почувствовала, как нервно подрагивает её тело, а щеки опаляет стыдливый жар.

«Боже, так лохануться могла только я. Скорее бы свалить к себе в хрущевку подальше от геев и их братьев» – девушка провела рукой по влажным, запутавшимся прядям, пытаясь перевести свое дыхание на спокойный ритм.

Повернув щеколду на двери в режим «заперто», Рита поспешила в душ, желая скорее остудить прохладными каплями и жуткое чувство неловкости, и пылающие лицо, и двойственное ощущение, оставшееся от чёрной глубины глаз Романа.

***

Начало пятого утра. То ли насыщенно-прошедший рабочий день старшего помощника прокурора, то ли несколько часов изматывающей поездки домой по трассе, со всех сторон атакованной метелью, или непривычные стены родительского особняка, а может, все одновременно не давало Роману погрузиться в необходимый ему сон. Он бестолково лежал на двухметровой кровати, гипнотизируя геометрическую тень фонаря с улицы на тошнотворно-белой стене.

Или же что-то ещё мешало ему уснуть…

«Почему именно плюмерия?» – Тёмные брови на его лице сошлись у переносицы, а рука потянулась за телефоном.

– Окей, Гугл, – вздохнул Роман низким шёпотом, а свет экрана мобильного заблестел в глазах.