Не (его) игрушка

Мои чувства к Габриелю слишком сильны. Я полюбила этого мужчину беззаветно и безвозвратно. Даже страдания и боль, что он причинил, не смогли стереть мои чувства.

— Мне страшно, — шепчу в его губы на выдохе. Рушу прекрасный момент.

Мужчина тут же отстраняется. Из расслабленного и ранимого тут же становится отстраненным. Холодным. Чужим.

Смотрит не мигая, убирает руки, отстраняется. Желает уйти.

— Подожди! — прошу. От волнения голос дрожит.

Паника несётся по венам, он не понял меня. Воспринял все на свой счёт.

Тепло во взгляде заменяет боль. Он становится безжизненным, покрывается льдом. Габриель вновь превращается в циничного ублюдка, в чьем образе я увидела его в первый раз

— Не надо! Не стоит меня жалеть! Справлюсь! Не маленький! — жёстко произносит.

— Габриель, — подношу ладонь к губам. Мысли путаются. Лихорадочно пытаюсь исправить ситуацию.

— Я все понял! — поднимает руки в жесте капитуляции. — Не утруждайся!

Габриель снова нацепил на себя дурацкую каменную маску. Берет со стула пиджак, направляется к двери.

Он сейчас уйдет! Я больше никогда его не увижу!

Внутри всё разрывается на части. Паника захватывает контроль. Я должна немедленно это остановить!

Объясниться! Достучаться до истукана!

Слетаю со столешницы, спешу за мужчиной. Ловлю его уже у самой двери.

— Да стой же! — кричу. — Ты меня не так понял!

— Настенька, не стоит передо мной распинаться, — говорит отчужденно. — Раз ты боишься меня, то этого уже не исправить, — голос надломлен, взгляд в сторону. — Понимаю, что в прошлом с тобой перегнул. Обещать, что этого не повториться, не стану, — отворачивается. — Жизнь длинная, а у меня ещё и крайне сложная, — бросает через плечо. Берется за дверную ручку, нажимает на неё. Замок закрыт.

Подхожу вплотную к мужчине. Печально улыбаюсь. Сердце щемит от нежности к нему.

— Дурак! — вырывается прежде, чем могу себя остановить. — Не боюсь я тебя! Ты меня не обидишь! — произношу с жаром.

Габриель застывает. Затем делает шаг ко мне, прижимает к стене. Чувствую горячее мужское дыхание на обнаженной коже, вдыхаю его аромат. Голова кругом.

— Тогда чего ты боишься? — скорее требует ответа, чем интересуется. Он напряжен. Моё призвание крайне важно.

— Того, что уйдешь и оставишь меня, — решаю открыть свои чувства. Если у нас есть шанс быть вместе, то он возможен лишь так. — Снова.

Взгляд мужчины темнеет, воздух вокруг становится тяжёлым. Габриель нависает сверху надо мной. Не подавляет, скорее напротив. Пытается оградить от любых бед.

Ждёт моего объяснения.

Нужно ли признаваться?.. Слабой в его глазах выглядеть не хочу.

Плевать! Раз уж начала…

— Я боюсь, что однажды снова приду и увижу от тебя прощальную записку. Ту, где ты просишь прощения и выгоняешь меня.

Слова даются с трудом, но мне нужно озвучить свои страхи. Если собираюсь их преодолеть, то должна…

— Ты пойми, для меня важна стабильность и уверенность в людях, — льется из меня уже гораздо свободнее. — Я привыкла рассчитывать и полагаться на тех, кто окружает меня.

— Понимаю, — сжимает челюсть. Молчит.

— А тут… — вспоминаю свои чувства тогда, слезы так и норовят вновь политься из глаз. — Пойми, я пришла в твою спальню, — вдох. Задержка дыхания. — После самой чудесной ночи на свете, — новый всхлип рвется наружу. Сдерживаю и его. — А меня ждёт лишь дурацкая записка и чемодан вещей!

— Настя! Да не писал я никакой записки! — взрывается Габриель.

Отходит от меня на шаг назад. Матерится. Мужчина до бесконечности зол.

— Задолбало! Вечно меня обвиняют в том, чего я не делал! — возвращается ко мне, заглядывает в глаза. — Поверь мне уже наконец!

Я вспыхиваю. Не писал, не писал! Заладил, блин!

Он сейчас у меня дома. На МОЕЙ территории! Хотя… Рядом с ним все кажется немного иным.

Иду в комнату, без труда нахожу на полке искомый предмет. Он там так и лежит с того момента, как я вернулась домой. Несколько месяцев.

— Держи! — кладу в его руки конверт с той злосчастной запиской.

Открываю двери шкафа-купе, выкатываю оттуда чемодан. Я как вернулась, убрала его с глаз долой и до сих пор не разбирала.

Не могла.

— И вот! — показываю на чемодан.

Габриель читает записку, переводит на меня удивленный взгляд.

— Насть… — говорит уже иным тоном. — Но я этого не писал!

— Знаешь, я тоже! — едва ли не топаю ногой.

Мы замолкаем. Каждый думает о своем, но на выходе получается, что об одном и том же.

— Дэниель, — выдыхаем одновременно. Ноги подкашиваются, начинаю медленно оседать на пол. Габриель успевает меня подхватить едва ли не в последний момент.

Я повелась на чудовищную провокацию его брата! Поверила! Какой кошмар…

Едва не разрушила свое возможное счастье. Подвергла риску жизнь малыша.

— Габриель… я… я не знала… Я даже подумать не могла, — шепчу, глотаю соленые слезы. Они так и льются безостановочным потоком из глаз.

Утыкаюсь в его грудь, сжимаю рубашку в кулаках. На хлопке появляются мокрые следы.

— Шшш, глупенькая, — гладит меня по спине, по волосам, прижимает к себе ещё крепче. — Все хорошо, — успокаивает меня. — Ты главное, мне верь. И больше никогда не ведись на подобные выходки.

— Угу, — киваю. Смотреть на него выше моих сил.