(не) его ребёнок

Я выбираюсь из салона машины. Ноги подгибаются, не держат меня. Дождь по-прежнему льёт с небес, словно плачет вместе со мной. Но он несколько умерил свой пыл. Как и я, словно замороженная, еле передвигаю ноги вслед за одним из амбалов по направлению к пафосному фасаду огромного особняка.

Владельцы такого вряд ли нуждаются в выкупе, - мелькает паническая мысль. А может, они процветают на торговле младенцами? – пронзает мой воспалённый мозг. От этой мысли внутри меня все холодеет. Кровь стынет и, кажется, затягивается льдом. Моё сердце пропускает удар, я начинаю хватать ртом воздух, задыхаюсь. Спотыкаюсь, и вот сейчас завалюсь на мокрую плиточную дорожку перед входом в особняк. Сильные руки бойца, что шёл следом, подхватывают меня и ставят на ноги.

Наконец, я вдыхаю глоток сырого воздуха и давлюсь им. На глазах снова слёзы. Сердце моё начинает колотиться в бешеном ритме.

Мне не дают осмотреться, толкают в спину. И я оказываюсь внутри этого мрачного дворца – крепости из серого камня.

Глава 44

- Дайте мне вашего ребёнка! - слышу режущий слух скрипучий женский голос откуда-то сбоку.

Я только крепче обнимаю сына и отворачиваюсь в противоположную сторону.

Я не отдам. Ни за что не отдам.

- У вас всё равно заберут ребёнка, - равнодушно говорит обладательница противного голоса мне в спину.

Я дёргаюсь. Поворачиваю шею в её сторону.

Неужели у неё самой нет детей? Нет сердца? Как она не понимает, какого это для матери, когда у неё отнимают малыша? 

Я вскидываю глаза и вижу перед собой высокую зрелую худую даму. Скольжу взглядом по её лицу, фигуре, морщинистым рукам, и понимаю, что она тут исполнитель. Служащая в этой усадьбе ни один десяток лет. Она пришла исполнить волю того, кто распоряжается теперь нами.

Я сомневаюсь, есть ли у неё собственные дети. Наверное, с девичества попала в этот богатый дом. И служит его хозяевам полвека. Судя по её безразличию к происходящему, она уже ничего не чувствует. Просто, как робот, выполняет указания свыше.

Страшная равнодушная особа!

Как могу я отдать в её руки своего мальчика?!

- Ребёнок голоден, - слышу свой дрожащий голос. – Я его кормлю грудным молоком. Он не ест примеси. Я пыталась, - отчаянно лукавлю я. – Илюша срыгивает. Он погибнет без меня.

Повисает пауза. Охрана и управительница растерялись.  Я зацепилась за это мгновение. Моё  сердце гулко забилось. Если они не в курсе, чем может питаться двухмесячный малыш, возможно похищение детей не является их основной деятельностью? И они не торговцы младенцами.

Зыбкая надежда теплится во  мне. Я понимаю, что как утопающий цепляюсь за любые хрупкие конструкции. Но если я свалюсь в пропасть отчаяния и безысходности, то эти мрачные люди просто отберут у меня Илюшу прямо сейчас.

- Где я могу покормить сына? -   настойчиво спрашиваю я даму, глядя на неё в упор.

Она колеблется ровно секунду. Глубокая складка пролегает между её бровями.

- Иди за мной, - сухо бросает она.

И развернувшись, идёт в сторону лестницы. Раздается телефонный звонок. Я вздрагиваю. И замираю, прислушиваясь к разговору.

- Слушаю! – говорит один из коротко стриженных кому – то по мобильнику. Голос его становиться заискивающим. Похоже, на том конце трубки – тот, кто устроил весь этот беспредел с похищением.  – Я понял. Сейчас она покормит ребёнка, и я приведу её к вам.

Меня поведут к главному. Но не повод ли это, чтобы разлучить с сыном? А Илюшу, если покормят смесями, то ещё не факт, что он это отвергнет. Правда, если я сейчас покормлю его досыта, то проинспектировать со смесями в ближайшие три часа им точно не удастся. И я  выиграю время.

Я воодушевилась.

Мы поднимались по мраморным лестницам, устланным  дорогущими коврами. Мазнув взглядом, успела заметить на белоснежных стенах старинные картины, реликвии, в углах помещений напольные вазы, огромные сверкающие люстры под потолками. Интерьер дома прямо кричал о благосостоянии его хозяина.

Зачем ему понадобился мой малыш?

Может, это всё - таки месть? Но кому? За что?

В комнате, куда завела меня управительница, было уютно и тепло. Охрана осталась снаружи. Я уселась в старинное антикварное кресло и настроилась покормить сына. Дрожащими руками полусонному Илюше дала грудь. Слава богу, почувствовав запах и вкус маминого молока, малыш начинает есть. Я вздыхаю с большим облегчением.

Оглядываю помещение. А ведь это детская. Правда, видно, что детей в ней давно не было. Всё предназначенное для ребёнка есть. Но всё запечатано.

Покормив сына, я поднимаюсь с ним с кресла. Смотрю на Илюшу, сердце сжимается, словно от предчувствия, что вижу его в последний раз. Я встряхиваюсь. Снова смотрю в его личико, он так мило причмокивает своими пухлыми губками, я улыбаюсь. Кладу на пеленальный столик. Переодеваю в чистые подгузники. Нахожу в стопке подходящий  комбинезон, надеваю на малыша. И укладываю сына в детскую кроватку. Заботливо укрываю его сверху пушистым белым одеяльцем.

Всё это время хмурая управительница молча стоит как на посту возле двери, наблюдая за моими манипуляциями.

Глава 45