Не говори любви «прощай»

— Действительно, — вдруг прорезался голос у Семена Васильевича, — что ты, Аня, пугаешь людей? Знаете, — он обратился к Любе и Гене, — это она от смущения… Очень стесняется… Тем более такое событие предстоит…

— Мы с Инной решили пожениться, — буднично пояснил Веня. — Своим родителям я сообщил раньше, потому мы и пришли вместе, чтобы познакомиться.

Люба от неожиданности поперхнулась.

— И заявление уже подали? — невозмутимо спросил Гена.

— Да, свадьба двадцать четвертого…

— Где играем?

— Еще не выбрали. — Инна прижалась к сидящему рядом Вене. — Мы хотели попросить у вас денег в долг. Все получилось так спонтанно, мы ничего не откладывали…

— Понятно, — сказала Люба. — А может быть, не надо было вот так — спонтанно?

— Если дети любят друг друга — пусть женятся, — благословил Семен Васильевич.

— Нас никто ни о чем не спрашивает, — вздохнула Анна Степановна. — Хорошо хоть в известность ставят.

— Банкет оплатим, — поставил точку Геннадий и умиленно посмотрел на дочь.

Гости вскоре засобирались, отказавшись от кофе и торта, который сами же принесли.

— Да вы что? — возразил Гена. — Пусть молодые идут, если им скучно в нашей компании. А мы с вами сейчас киношку посмотрим. Я как раз кассету новую купил, с Умой Турман. Как, Васильич? Нравится тебе Ума Турман?

— Конечно, — оживился Семен Васильевич, — я люблю высоких женщин… Фигура у нее стройная. А еще глаза… Ты заметил? Они такие большие и широко расставленные. Я понимаю Тарантино… Турман лучше даже Шерон Стоун!

— Знаток, — скептически прокомментировала Анна Степановна. Возможно, ей не понравилось упоминание высокого роста Умы Турман.

Продолжая оживленно беседовать о достоинствах зарубежных актрис, мужчины удалились в сторону видеомагнитофона. Дети, сославшись на многочисленные предсвадебные заботы, попрощались и ушли.

— Она беременна, — сказала Люба. — Наверняка. Иначе к чему такая спешка?

— И слава богу! — Анна Степановна перекрестилась. — Пусть будет ребенок, я ничего плохого в этом не вижу…

В этот момент из специалиста по зарубежной литературе она превратилась в потенциальную бабушку. Строгие черты ее лица разгладились и смягчились, и Люба легко представила ее гуляющей с коляской в каком-нибудь парке.

— Вы знаете, Любаша, — процесс чудесного превращения продолжался, — нам Инночка очень нравится, она человек открытый, прямой, умеет свою точку зрения отстаивать, я это ценю в людях. Инночка приходила на день рождения Семы и очаровала всех наших друзей! Она замечательная девушка! Вы ведь в курсе, что Веня был женат?

— Да-да, — кивнула Люба.

— Так вот этот его брак надолго лишил нас веры в то, что существуют порядочные девушки… Мы стали опасаться буквально всех! Особенно провинциалок. А Инночка — москвичка… Да дело даже не в этом! Просто я смотрю, как Веня изменился после встречи с Инночкой — летает как на крыльях! Я давно не видела сына таким счастливым! — На глазах Анны Степановны появились слезы. — Не возражайте против их брака, прошу вас!

— Да разве я против? — У Любы тоже подступил комок к горлу. — Просто у нас тоже есть печальный опыт… Жених на свадьбу не явился… И я, как и вы, боюсь теперь повторения…

— А мне Инночка про это рассказала, — Анна Степановна вытащила из кармана брюк носовой платок и вытерла глаза. — Ужасно, ужасно… Но неужели вы думаете, что и Веня на такое способен?! Это невозможно! Он так любит Инночку! И если она действительно ждет ребеночка… Боже мой, какое счастье!

Платок уже не спасал, слезы лились из глаз Анны Степановны рекой. Пример оказался заразительным. Люба тоже заплакала. Сейчас ее уже не смущал Венин развод, она вспомнила, как весь вечер светилась ее дочь, глядя на своего избранника… Да что там говорить: они так хорошо смотрятся вместе, такая красивая пара…

— Что это мы? — встрепенулась Анна Степановна. — Кто бы посмотрел на нас со стороны! Совсем нервы сдают, — пожаловалась она. — Ведь это наш единственный сын…

Они говорили и говорили — уже не о литературе, а о том, что близко каждой матери… Из соседней комнаты, где их мужья с наслаждением следили за приключениями Умы Турман, раздавались восхищенные комментарии.

Когда гости ушли, возбужденный встречей Геннадий сказал жене:

— Васильич — золотой мужик! И Венька, смотрю, ничего! А вот Инке надо характер свой изменить! Зачем она в бутылку лезет?! Какие-то дискуссии со Степановной устроила! Слушай, что старшие говорят, и молчи в тряпочку!