Не говори любви «прощай»

— Почему? — Света почувствовала себя неуютно.

— Завидуют.

— Чему?

— Моей успешности, — самодовольно заявил Петюня. — Я здесь неделю работаю, а уже столько идей предложил.

— Да, — согласилась Света, — с идеями у тебя все в порядке.

— Вот именно! — обрадовался Петюня похвале. — Но тут, знаешь, — он снизил голос до шепота, — люди собрались, которые ни в чем не смыслят. Они не могут оценить. Я ведь идеи выдаю им бесплатно. Сейчас формирую редакционный портфель. Свои старые статьи притащил — все для общего дела. У них же нет ничего. Сделали сигнальный экземпляр. И все, материалы кончились. А потом меня пригласили.

— Можно взглянуть на этот сигнальный экземпляр?

— Стой здесь, — остановил Петюня попытку Светы двинуться к кабинету. — Сейчас принесу.

Через минуту он вернулся с журналом в руке.

— Ничего интересного, — комментировал Петюня, пока Света перелистывала страницы. — Мы сделаем лучше!

Журнал был профессиональным — для тех, кто интересуется новинками видеотехники. Света отметила про себя, что темы статей — специфические, не для рядового читателя. Много места занимала реклама. Пожалуй, главной в журнале была именно она.

На лестничную площадку вышли мужчина и женщина, которые в момент Светиного прихода работали за компьютерами. Они очень странно посмотрели на уединившихся Петюню и Свету. В их облике не было даже намека на доброжелательность.

— Отличная полиграфия! — неожиданно возбудился Петюня. — Я бы, правда, фотографии и рекламу подавал не так.

Мужчина и женщина переглянулись и, передумав курить, ушли.

— Это твои сотрудники? — спросила Света.

— Они входят в редколлегию, а вообще — сотрудники фирмы, — туманно объяснил Петюня. — Ну ладно, мне некогда сейчас, тебе, наверное, тоже…

Он пожал руку Свете, и та, ничего толком не поняв, побрела домой. По дороге она решила, что эта затея с ее работой в журнале — совершенно идиотская, а главное — маловразумительная. И даже за тысячу баксов трудиться под руководством такого неврастеника, как Петюня, — полное сумасшествие.

Переодевшись и налив себе чая, Света смягчилась и подумала, что, может быть, конечно, его поведение носит временный характер и связано с личными переживаниями. Она еще совсем недавно вела себя не лучше. Ведь разглядели же руководители журнала в Петюне творческий и организаторский потенциал, пригласили на работу. А они наверняка не глупее Светы.

Из раздумий ее вывел очередной звонок Петюни.

— Ты представляешь! — Он был взвинчен, в его голосе слышались истеричные ноты. — Только ты ушла, как меня вызвали к начальству и объявили, что я уволен! Целую неделю выкладывался, столько идей предложил, теперь они ими будут пользоваться, а меня выкидывают на улицу! Объяснили, что я им не подхожу. Психологически.

— Тебе хоть заплатят? — ничего умнее Света спросить не могла.

— Так ведь посчитают как за пять рабочих дней! А я столько сделал! И днем и ночью думал, как улучшить журнал, предлагал варианты! Они же ничего сами не могут! Слушай, — вдруг осенило его, — а что, если ты свои деньги вложишь в новое предприятие? Я подскажу в какое! У тебя много наличных?

— Совсем нет, — приврала Света. — Я же говорила тебе, что с мужем развожусь.

— А-а, — разочарованно протянул Петюня.

Когда Света положила трубку, то про себя удивилась: и как это его терпели в этом журнале целую неделю — изо дня в день?!

Зря она потеряла время и не съездила в монастырь. Но ничего, сделает это завтра. Гораздо важнее сейчас найти Вову, привести домой, уговорить его принять ее помощь, и тогда им вместе, потихоньку, может быть, удастся что-нибудь сделать. В клинике ее предупредили, что от принудительного лечения толку не будет. Только если Вова захочет сам избавиться от пагубного пристрастия, возможен положительный результат.

Но ее сын так молод! И так глуп! Света ведь пыталась говорить с ним о вреде наркотиков! И она помнит, к чему это все приводило. Вова кричал, что он — не наркоман, что наркотики не только не вредны, но даже полезны, срывался и пропадал из дома. Света понимала, что в среде, в которую он попал, существует целая философия… Она внедряется в умы таких молодых людей, как Вова, и противостоять ей очень трудно.

Глава восемнадцатая

Жанна узнала его сразу — по пакету апельсинового сока в руках. Она скользнула взглядом вниз, к обуви. Если бы Дима пришел в «гриндерсах», Жанна испытала бы разочарование. Она встречалась короткое время с бывшим одноклассником, который носил именно такие ботинки — черные, огромные, тяжелые, как у скинхедов или футбольных фанатов, и это ее страшно раздражало. Тот одноклассник был невысоким, ботинки поднимали его на недосягаемую высоту — так он считал. А Жанна находила, что это полная глупость. Может быть, парень ей не очень нравился, но его «гриндерсы» быстро привели к окончательному разрыву.