Не говорите Альфреду

Ради такого ланча действительно стоило совершить наше путешествие. Мы начали с brochet [92]. Почему brochet так хороша, а щука невкусная, хотя словари утверждают, что это одно и то же? Затем куропатки, за которыми последовали сочные французские отбивные котлеты, совершенно непохожие на огрызок мяса на ломкой кости, который английские мясники выдают за это блюдо. Они были нормально прожарены снаружи, внутри же почти сырые. Вскоре подали вареные яйца с маслянистыми тостами, на случай если кто-то еще не наелся. Потом сыр бри на подложке из соломы и шоколадные профитроли. Я уже начинала привыкать к таким трапезам, но после них всегда пару часов чувствовала тяжесть в желудке.

Попробовав салат, мадам де Советер сказала:

– Уксус!

– Жак в отчаянии, госпожа герцогиня, он забыл привезти лимон.

– Это неприемлемо. Он всегда что-нибудь забывает. В прошлый раз это были трюфели. Слава богу, у меня нет акций его концерна.

– Слава богу, у меня есть, – сказал Валюбер, – потому что они каждый год удваиваются в цене.

Герцогиня задала много вопросов о посольстве, особенно интересуясь, что стало с теми англичанами, кого она знавала там в прошлом.

– Et cette adorable Ava – et la belle Peggy – et ce vieux type si agréable du Service, Sir Charles?[93]

Когда она поняла, что я мало могу рассказать ей о любом из них, то посчитала меня именно тем, кто я есть, – провинциалкой. Валюбер, однако, знал все ответы. Он рассказал ей, что она уже видела меня, в Хэмптоне, после чего герцогиня переключилась на леди Монтдор и ее круг. Тут я справилась лучше.

– Да, она умерла перед войной от сердечной недостаточности, когда ей делали операцию в Швейцарии.

Я не уточнила, что это была операция по пластике ног, которой, вопреки настоятельным предостережениям врачей, ее убедил подвергнуться Седрик, нынешний лорд Монтдор. Он заявил, что отказывается вновь появиться с ней на пляже Лидо, пока это не будет сделано. Ее сердце, изношенное диетами и непосильной светской жизнью, не выдержало наркоза. Поскольку это случилось в очень удобный для него момент, вся история показалась подозрительной, и многие люди открыто говорили, что Седрик ее убил. Вскоре после этого разразилась война, и он удрал в Америку.

– Дорогая, вы же не можете всерьез представить, чтобы он устремлялся в атаку?

Действительно, это была странная мысль. Однако, убив леди Монтдор и отказавшись убивать немцев, он был скверно принят в Англии, когда вернулся сюда после войны. Скоро он уехал обратно и обосновался на своем родном континенте.

– Нынешний Монтдор? Да, он живет в Вест-Индии. Я скучаю по нему. Полли? Она счастлива, у нее много детей, но она утратила свою красоту.

– Фабрис всегда говорил, что так и будет. А любовник леди Монтдор – ce vieux raseur [94] – забыла его имя?

– Малыш Дугдейл? Он стал одним из наших крупнейших биографов.

– А теперь расскажите мне о себе, charmante Ambassadrice[95]. Я слышала, ваши два мальчика учатся в школе вместе с этим маленьким чудовищем Шарля-Эдуара? Я мало знаю о молодых людях, поскольку никогда их не вижу, но слышишь такие истории…

– Неужели? – воскликнул Шарль-Эдуар. – Какие же истории проникают в Буадорман, ma tante[96]?

– Вам судить, насколько это верно, – обратилась она ко мне, – но мне сказали, что мальчики и девочки в наши дни против рождения.

– Против рождения?

– Против того, чтобы быть рожденными.

– Тетя имеет в виду, что их больше не волнует, принадлежат ли они к хорошим семьям или нет.

– Понимаю. – Я-то предположила, что она имеет в виду нечто связанное с контрацепцией. – Но вы думаете, молодые люди когда-нибудь беспокоились о таких вещах?

– Когда я была молода, беспокоились. В любом случае выступать против этого – возмутительно. Внуки одной моей подруги основали газету против рождения – я нахожу это отвратительным, и, таким образом, конечно, одна из девочек вышла за кого-то, кто не был рожден…

– Да, – произнес Валюбер, насмешливо посмотрев в мою сторону, – так не годится. Мы не можем допустить подобное поведение в обществе, хотя, должен заметить, нерожденный молодой человек довольно массивен для бестелесного духа.

– Ты сейчас смеешься, Шарль-Эдуар, но когда твои дочери вырастут, ты будешь видеть это в совершенно ином свете. Расскажите мне больше о ваших мальчиках, мадам. Я слышала, что одного из них зовут Фабрис?

– Он сын моей кузины, которая умерла. Я усыновила его.

Внезапно обе мы поняли, что не можем продолжать этот разговор. Мы посмотрели на Валюбера, и он сразу пришел нам на выручку.

– Когда все трое приедут на рождественские каникулы, я привезу их сюда на несколько дней.

– Да, непременно. Старый Одино может научить их кататься на велосипеде – детям это нравится. Вы отапливаете посольство углем или мазутом?

Глава 16