Не играй со мной

– Узнаешь в кабинете директора, – невозмутимо ответила женщина, быстро шагая по коридору, стуча каблуками.

– Меня одну вызывают?

– Да.

Я вдруг занервничала. Какого черта снова происходит?

Мое сердце упало, когда в кабинете директора я увидела своего отца. Должно быть, произошло что-то серьезное. Он сидел на стуле напротив стола директора и сердито сверкнул глазами в мою сторону. Отца ни разу не вызывали в школу из-за моего плохого поведения, обычно ограничивались звонками. Наверняка он в бешенстве.

– Присаживайся, Рэйна.

– Что происходит? – с ходу спросила я, подходя к стулу, на который указал директор.

Мужчина, тяжело вздохнув, пододвинул на край стола тетрадь:

– Это твое сочинение по английскому.

– Ну и? – непонимающе уставилась на него, опускаясь на стул.

– Ты сама его писала?

– Да, – соврала я.

– Мистер Харрисон, ознакомьтесь, пожалуйста, с сочинением вашей дочери, – директор протянул тетрадь моему отцу.

Я напряглась, до сих пор не понимая, в чем дело. Почему из-за какого-то сочинения меня с отцом вызвали сюда?

– В чем дело? Что не так? – снова спросила я, хмурясь. Он узнал, что та девчонка написала сочинение за меня?

– Ты еще спрашиваешь?! – повысил голос директор. – Это отвратительно! О чем ты вообще думала?!

– Что? – я ошарашенно посмотрела на него, а затем перевела взгляд на отца. Его лицо покраснело, губы сжались в одну линию, он с силой сжимал тетрадь. Я придвинулась и вырвала тетрадку из его рук.

В горле образовался ком, пока я читала, что в ней написано:

«Мистер Броуди, вы такой сексуальный. На уроках я вся теку, когда слышу ваш голос. Я все время представляю, как вы будете трахать меня на своем столе. Вы тоже этого хотите, верно? Давайте сделаем это после уроков. Поставьте мне пятерку, и я вся ваша.»

Затем мои глаза упали на откровенный рисунок с голой женщиной, внизу под текстом. Желудок скрутило тугим узлом, у меня засосало под ложечкой.

– Это не я, – пробормотала, рассеянно глядя на отца.

– Это твоя тетрадь, Рэйна, – строго сказал директор.

В этом замешана та девчонка! Это ведь ей я отдала свою тетрадку. Но если он узнает об этом, мне несдобровать.

– Очевидно же, что это чья-то шутка! – пыталась оправдаться я. Голос мой слегка подрагивал от волнения. – Кто-то нарочно испортил мою тетрадь!

– Кто такой мистер Броуди? – спокойно спросил мой отец.

– Наш учитель английского.

– Ему пятьдесят лет! – вспылила я. – Неужели вы верите в то, что я захотела бы его соблазнить?! Чушь собачья!

– Следи за выражениями, юная леди!

– У вас нет никаких доказательств, что это написала Рэйна, – неожиданно вступился за меня отец.

– Это ее почерк! Посмотрите внимательнее, – не уступал директор.

– Кто-то надо мной поиздевался, а вы, вместо того, чтобы искать виноватых, спускаете всех собак на меня. Я здесь жертва! – в попытке оправдаться и убедить их в своей невиновности перешла на повышенный тон.

– Какие оценки у моей дочери по английскому? – хладнокровно спросил отец. В отличие от меня и директора, он не терял самообладания.

– В среднем четверка.

– То есть она не двоечница. С чего бы ей выпрашивать пятерку таким способом? – директор молчал нахмурившись. – Я не верю в это. Моя дочь никогда бы не сделала ничего столь глупого и отвратительного.

Я облегченно выдохнула. Отец верил мне, а это было самое главное. Постепенно дрожь в теле утихала, я становилась все более уверенной в себе.

– Это не я писала.

Директор глубоко вздохнул, опершись локтями о стол. По его взгляду я понимала, что он не верил ни единому моему слову.

– Тогда кто?

– Не знаю, – ответила я, хотя уже догадывалась, кто это сделал.

– Это твоя тетрадь и твой почерк.

– Почерк похож, но не мой!

Он более размашистый, как у Тайлера. Хорошо же он постарался!

– Рэйна самолично отдала тетрадь учителю в руки?

Директор задумался, пристально глядя на моего отца:

– Не думаю. Тетрадь лежала у учителя на столе вместе с остальными работами.

– Получается, кто угодно мог взять тетрадку моей дочери, написать там гадости, а затем положить обратно на стол.

Директор насупился, поджав губы, понимая, что отец на моей стороне. Тем более, у него не было доказательств, что это сделала я.

– Вижу, к чему вы ведете, мистер Харрисон. Но ваша дочь все равно будет отстранена на неделю.

– Почему?! – возмутилась я, ошарашенно глядя на него.

– Это послужит уроком для всех вас, проказников! К тому же я все еще помню про вашу драку в столовой. Еще какая-нибудь подобная выходка, и тебе придется искать новую школу!

Руки непроизвольно сжались в кулаки. Лицо горело от стыда и ярости. Я чувствовала себя мерзко, беспомощно, унизительно.

Мы с отцом вышли из кабинета директора и молча шагали по коридорам. Он остановился, когда мы оказались на крыльце школы.