Не искушай меня (ЛП)

Я провела пальцем по его нижней губе, а он открыл рот и слегка прикусил кончик пальца.

— Да, чувствительный парень — это очень горячо, — улыбнулась я.

Макс закатил глаза и сжал мои бедра, вынудив меня смущенно поежиться.

— Прекрати менять тему, я тут исследование провожу, — Макс подмигнул мне и снова стал пропускать пряди моих волос сквозь пальцы.

— Любимая еда? — спросил он.

— Феттуччине Альфредо и чесночный хлеб, — ответила я. Макс кивнул. (Примеч. ред. Феттуччине Альфредо — самое популярное «итальянское» блюдо в США и почти совсем не известное в Италии. Длинная паста со сливочным маслом и пармезаном).

— Запомнил. Как насчет любимого цвета?

— Оранжевый, — ответила я.

Макс приподнял бровь.

— Оранжевый? Не какой-нибудь девчачий блестящий розовый?

Я показала ему язык, и он рассмеялся.

— Неа. Невозможно оставаться в плохом настроении, когда на тебе одежда оранжевого цвета, — парировала я.

Макс постучал себе пальцем по виску.

— Понял. Так, любимый цветок?

— К чему все эти вопросы? — поинтересовалась я, любопытствуя, зачем ему все это знать.

— Хочу все знать. К тому же, мне же нужно знать, как тебя можно умаслить, если что, — пошутил он, притягивая меня к себе за бедра так, что я оказалась крепко прижата к нему.

Я закатила глаза, но не могла не улыбнуться.

— Ну, на самом деле, я не очень люблю цветы, — я наклонилась вперед и коснулась губами его уха, прежде чем продолжить, — но, если ты действительно хочешь возбудить меня, купи мне шоколадку. Ради шоколада я на все что угодно готова.

Макс хмыкнул, но я ощутила, как подо мной он становится твердым.

— Значит с помощью шоколада можно забраться к тебе в трусики. Принято к сведению.

Я поерзала на нем и поцеловала кожу за его ухом.

— Если ты еще не понял, я уже без трусиков.

Макс обхватил мою задницу и начал ритмично тереться об меня.

— Ох, теперь понял, — ответил он, а затем его голос надломился, когда он начал двигаться быстрее.

А потом мы и вовсе перестали болтать на некоторое время.

Несколько часов спустя, когда мы, наконец-то, решили сделать передышку, Макс настоял, чтобы я приняла души и оделась.

— Не торопись, — предложил он и поцеловал меня перед тем, как я отправилась в ванную.

Я нахмурилась.

— Хорошо, так и сделаю, — ответила я, сбитая с толку.

Полчаса спустя я оделась и вышла из ванной, чувствуя себя человеком. Макс тоже успел одеться и ждал меня в гостиной, растянув рот до ушей.

Я вышла к нему и замерла. На кофейном столике лежало несколько упаковок шоколадок. Он купил почти все разновидности шоколадок из существующих. А рядом с ними на столике стояла ваза с букетом оранжевых лилий. В руках Макс держал коричневый бумажный пакет из продуктового магазина.

— Что все это значит? — поинтересовалась я, тронутая его заботливостью. Кто мог предположить, что Макс Демело может быть таким романтиком?

От поступка Макса у меня закружилась голова.

— Раньше я никогда ни с кем не встречался, но я хочу все сделать правильно, Обри, — он протянул мне пакет. Я взяла его и заглянула внутрь.

— Я собираюсь приготовить тебе на ужин Феттуччине Альфредо. Повар из меня не ахти какой, но думаю, даже я смогу приготовить что-то по рецепту, — он крепко поцеловал меня и его глаза искрились весельем.

Остаток утра мы провели в объятьях друг друга, пока Макс продолжал свою версию игры Двадцать Вопросов. (Примеч. ред. Двадцать вопросов — классическая игра, где одному из игроков необходимо за двадцать вопросов отгадать загаданный предмет. Аналог русской игры «Да-нет»). Устав расспрашивать меня, Макс начал жадно целовать меня. Мы никак не могла насытиться и насладиться друг другом.

Еще никогда в жизни я не была физически и эмоционально привязана к другому человеку. В прошлом я пробовала встречаться с парнями, но для меня все всегда заканчивалось неудачно. Когда я достигала определенной точки в наших отношениях, я инстинктивно отступала, не в состоянии двигаться дальше.

Но с Максом все как-то иначе. Может быть, потому что я знаю, что он так же сильно, как и я, нуждается в родственной душе. Глядя на Макса, я вижу некую версию себя, только более мрачную и с большим количеством проблем. Он замкнут в себе и предпочитает быть одиночкой, как и я все последние три года. И делясь с ним крошечными частичками себя, я надеялась, что это поможет нам обоим стать менее одинокими.

В какие-то моменты, когда разум пытается возобладать, я задаюсь вопросом, если я откроюсь ему, чем это обернется для меня. Но затем я вспоминаю о том, что ждет меня, когда я окажусь вне стен безопасного жилища Макса, и меня парализует неопределенность.