Не кради мои годы

Не обращая внимания на приказы полицейских, Эльвира и Уилли проползли в щель под воротами. Они слышали, как один из полицейских вызывал подкрепление, но Эльвира в отчаянии подумала, что могло быть слишком поздно. Грэг должен был знать, что он в западне. Даже если Мария и была пока жива, они могли опоздать со своей помощью.

Миновала минута… две… три. Казалось, прошла вечность.

В отчаянии Ричард подбежал к выключателю и нажал на него. На мгновение комната погрузилась в кромешную темноту, потом свет загорелся снова.

— Тут должен быть выключатель, который что-нибудь откроет, — с горечью произнес он.

Эльвира начала торопливо ощупывать стену вокруг выключателя и посмотрела вниз.

— Ричард, Ричард! — Она показала на футляр электрической розетки почти у самого пола. — Смотрите… он не вмонтирован в стену.

Ричард упал на колени и потянул футляр. Тот открылся, и мужчина надавил на кнопку под ним. Раздался громкий скрежет, и огромный кусок потолка в дальнем конце комнаты начал медленно опускаться.

— Это лифт наверх! — закричал один из детективов, бросившись в ту сторону.

Глава 84

В течение страшных сорока минут после пробуждения Мария держалась из последних сил, чтобы выжить. Ей удалось подняться на ноги, опираясь спиной на мраморный стол, куда Грэг поставил ларец с рукописью. Дюйм за дюймом, преодолевая боль, она стремилась вверх, то соскальзывая на пол, то снова поднимаясь. И наконец ей удалось встать на ноги. Легкий жакет на ней превратился в лохмотья от постоянного трения о резную ножку стола, а ссадины и царапины на спине кровоточили.

Но теперь она твердо стояла на ногах.

Именно в этот момент Мария услышала шум поднимающегося лифта и поняла, что он вернулся. У нее остался лишь один шанс спасти себя и Лилиан.

Развязать или хотя бы ослабить веревки на руках и ногах оказалось невозможно.

Было слышно, как Грэг выходит из лифта. Благодаря мраморным статуям, загораживающим ее, он не мог увидеть Марию сразу. Она услышала, как он разговаривает с Лилиан, с каждым словом повышая голос.

Грэг сказал ей, что за ним следят, что полиция уже внизу. Но он кричал, что копы не успеют подняться наверх, чтобы спасти их. В ужасе Мария слушала его похвальбу о том, что рукопись настоящая, а потом он разрыдался:

— Я любил Марию…

Лилиан молила о пощаде:

— Пожалуйста, не надо… пожалуйста, не надо…

Снова послышался шум лифта.

«Это, должно быть, полиция, но пока кабина опустится и снова поднимется, будет слишком поздно».

Мария изловчилась и связанными руками схватила серебряный ларец. С замирающим сердцем она подкралась за мраморными статуями к дивану, благодарная лифту за его грохот, который не позволил Грэгу услышать ее приближение.

«Услышать меня он не может, но если поднимет голову, то нам обеим несдобровать», — подумала она, тихонько ступая по толстому ковру последние несколько шагов.

Пока Грэг наматывал на шею Лилиан удавку, Мария подняла серебряный ларец и со всей силой ударила им Грэга по голове. Удивленно застонав, тот рухнул на Лилиан и скатился на пол.

Несколько минут Мария стояла, опершись на диван, чтобы не упасть, и все еще крепко вцепившись в ларец. Наконец, поставив его на спинку дивана, она достала рукопись. Держа ее лишь кончиками пальцев, распухших от тугой веревки на запястьях, прильнула к ней губами.

Именно это и увидел Ричард, когда лифт остановился. Двое детективов подбежали к Грэгу, который пытался подняться на ноги, третий — к Лилиан и снял с ее шеи удавку.

— Теперь все в порядке, — сказал он ей. — Все кончено. Вы в безопасности.

Мария смогла слабо улыбнуться подбежавшему к ней Ричарду. Мгновенно сообразив, что в руках у нее священная рукопись, тот осторожно взял артефакт, положил на стол и обнял Марию.

— Не надеялся увидеть тебя снова, — сказал он дрожащим голосом.

Покой, не поддающийся пониманию, заполнил все существо Марии. Она спасла рукопись и тем самым — она знала, — наконец достигла примирения с отцом.

Эпилог

Через полгода Мария и Ричард, рука в руке, бродили по пустым комнатам дома ее детства в Мауа. Это были последние минуты ее пребывания здесь. Поначалу Мария хотела остаться жить в Мауа, больше ради мамы, чем ради себя, но, как бы она ни любила этот дом, здесь погиб ее отец. И здесь же Рори предательски оставила для Грэга Пирсона пистолет на клумбе и не заперла дверь.

После того как с Кэтлин были сняты все обвинения, Мария привезла мать домой. Как она и опасалась, Кэтлин больше не чувствовала себя здесь комфортно, только постоянно вспоминала тот ужас, который пришлось пережить.

В первый же день она сразу забралась в шкаф, свернулась калачиком в углу и заплакала. Именно тогда Мария поняла, что Грэг Пирсон лишил ее не только отца, но и дома. Настало время покинуть это место навсегда.

Носильщики только что вынесли последнюю мебель, ковры, коробки с посудой и бельем, а также книги, которые она оставила для новой просторной квартиры. Мария была рада, что мама ничего этого не видела, ей было бы больно.

«Мама приспособилась гораздо лучше, чем я ожидала», — подумала она.