Не кричи: «Волки!»

Пилот состроил гримасу – точь-в-точь как мальчишка, которого выбранили за назойливость.

– Виноват, – пробормотал он покаянно, – ведь знаю, что никогда не надо спрашивать.

Но не только экипаж самолета проявлял повышенный интерес к моей персоне. В Черчилле все мои попытки договориться о небольшом самолете, который забросил бы меня в глубь тундры, ни к чему не привели. Не помогли ни правдивые объяснения целей экспедиции, ни честное признание того, что я не имею ни малейшего понятия, в какой именно части неизведанных диких земель я хотел бы высадиться. Мои оправдания вызывали либо настороженное недоверие, либо заговорщическое подмигивание. А между тем я вовсе не старался нарочно уклоняться от ответа. Я старался лишь точно следовать приказу, врученному мне перед отъездом из Оттавы:

§

Разд. (С)

Подпункт (III)

Тотчас по прибытии в Черчилль вам надлежит зафрахтовать самолет и следовать дальше в соответствующем направлении на нужное расстояние. Вы должны организовать базу в том месте, где с уверенностью можно рассчитывать на достаточное количество волков и где будут вполне благоприятные условия для работы.

Тон приказа был весьма решительный, однако в нем явно отсутствовали конкретные указания. Ничего удивительного, что добрая половина населения Черчилля решила, что я принадлежу к банде грабителей золота и пытаюсь выйти на связь со своими сообщниками, тогда как другие увидели во мне старателя какого-то неведомого прииска, затерянного в бескрайних просторах Бесплодных земель. Позднее на смену этим версиям пришла третья, еще более захватывающая. Позже, по возвращении в Черчилль после длительного отсутствия, я с изумлением узнал, что истинную цель моего похода наконец разоблачили: оказывается, все эти месяцы я плавал на льдине вокруг Северного полюса и следил за деятельностью группы русских, дрейфовавших рядом на другой льдине. Оба бидона спирта или, как здесь полагали, водки предназначались якобы для того, чтобы развязать языки томимых жаждой русских и выведать у них самые сокровенные секреты.

После того как эта сногсшибательная версия облетела город, я стал местной знаменитостью. Но все это случилось гораздо позже, а сейчас, впервые прилетев в Черчилль, я уныло шагал на пронизывающем ветру по улицам города, доверху засыпанного снегом. Тщетно обивал я пороги в поисках летчика, который согласился бы доставить пассажира в неизвестном направлении. Я еще не стал героем, и никто не хотел помочь незнакомому чудаку.

Спустя какое-то время мне наконец удалось найти пилота, летавшего на древнем как мир «Фэйрчайлде», поставленном на лыжи. Он зарабатывал на жизнь перевозкой трапперов[4]

в дальнюю тундру в уединенные промысловые избушки. Когда я выложил перед ним, что от него требуется, он рассвирепел.

– Послушай, малый, – заорал он, – только психи нанимают самолет неизвестно куда и только психу может взбрести в голову, что парень вроде меня всерьез поверит, будто ты хочешь пожить бок о бок со стаей волков! Поищи- ка себе другого воздушного извозчика, понял? Мне некогда валять дурака.

Нужно же было такому случиться, что в Черчилле, этом унылом городишке лачуг, в тот момент не оказалось других воздушных извозчиков, хотя незадолго до моего приезда их было трое. Один из них немного не рассчитал, когда садился на лед Гудзонова залива в надежде подстрелить белого медведя. В итоге медведь оказался единственным оставшимся в живых участником охоты. Второй летчик находился в Виннипеге, где надеялся подсобрать денег на покупку нового самолета – у прежнего при взлете отвалилось крыло. Ну а третьим был, разумеется, тот, которому «некогда валять дурака».

Поскольку я оказался бессилен выполнить приказ, мне не оставалось ничего иного, как запросить по радио из Оттавы новые распоряжения. Ответ пришел быстро – через каких-нибудь шесть дней.