(Не) люби меня

— Я прочитал весь трактат, — продолжал Дидье, лежа на спине и заложив руки за голову, — но не нашел ни слова о том, как мужчина должен доставлять удовольствие женщине. На мой взгляд, это несправедливо. Как вы там миритесь с такой несправедливостью?

— Вы сумасшедший? — спросила она, помедлив.

— Да, наверное, — признал он. — Но вы позволите мне немного безумия?

— У меня есть выбор? — она подергала связанными руками, отчего ее груди опять соблазнительно колыхнулись.

— Сейчас — нет, — признал Дидье. — Вы даже уши заткнуть не сможете, поэтому вынуждены меня слушать.

— Вы разделись и легли со мной в постель, чтобы поговорить? — недоверчиво произнесла Диана.

— Что же нам остается? — спросил король добродушно. — То, что интересует меня, вряд ли устроит вас…

— Не устроит, — пробормотала она и пустилась на хитрость, кротко затрепетав ресницами: — Развяжите меня, и мы поговорим. Так будет удобнее.

— Я уже пообещал, что развяжу, но позже. Потому что стоит мне это сделать, и все закончится, — сказал Дидье. — Вы выцарапаете мне глаза и искусаете. Это больно, должен признаться, — он коснулся пальцем своей шеи. — Тогда вы крепко меня заклеймили.

— Жаль, что не укусила сильнее, — отбросила она напускную кротость.

— Я обязательно предоставлю вам такую возможность, — пообещал он.

— Предоставьте сейчас? — попросила она. — Мне кажется, я умру, если останусь привязанной.

— Разве вам больно? Я проверил — узлы затянуты достаточно слабо.

— Боль может быть не только телесной, — ответила она упрямо.

— Неужели я вам так неприятен, что даже разговор со мной причиняет боль? — спросил Дидье, расставляя ловушку.

Она промолчала, но горящие гневом глаза выразили все, что она о нем думала.

— Готов поспорить, что вы лукавите, — сказал он, потирая ноющий член.

Диана скосила на это глаза и сразу же уставилась в потолок, а на ее щеках появился яркий румянец.

— Готов поспорить, — продолжал Дидье, словно не заметив ее заалевших щек, — что я вам вовсе не противен.

— И уже проспорили, — коротко ответила она.

— Я вам не верю.

— Я знаю, что говорю.

— Предлагаю спор…

Диана сразу напряглась, но Дидье невозмутимо продолжал:

— Вы разрешаете мне прикасаться к вам, пока считаете до ста…

— Нет! — воскликнула она. — Не желаю, чтобы вы трогали меня даже пальцем!

— Обещаю, что буду прикасаться не руками…

— Что? — она уставилась на него, захлопав ресницами. — А… чем же?.. — взгляд ее быстро метнулся на его вздыбленный член. — Ней

— Обещаю, что и не им, — заверил он ее торжественно.

— Не понимаю… — она и в самом деле не понимала.

— Условия такие, — он приподнялся на локте, глядя ей в глаза, — вы считаете до ста и позволяете целовать вас. Только целовать, Диана. А потом, если вы говорите, что я вам неприятен — я вас сразу освобожу.

Она заколебалась, и Дидье добавил масла на колесо соблазна:

— Вы ничем не рискуете, вы ведь всё равно в моей власти. А так — минута, и можете быть свободны. Если, конечно, я не прав.

— Не правы, — быстро сказала она.

— Докажите, — бросил он ей вызов.

Она мучилась, не зная, что предпринять, а потом выдохнула в отчаянии:

— Вы обманете меня, как в прошлый раз!

— Но разве у вас есть выбор? — напомнил он коварно.

Брови ее трагически изломились, но она уже сдалась, Дидье видел это. И горел предвкушением, сдерживая себя из последних сил.

— Хорошо, — произнесла она так, будто собиралась шагнуть в огонь. — Я считаю до ста, а потом вы освобождаете меня…

— Только считать по-честному, — предупредил он. — Не частить.

Диана ответила ему гримаской и закрыла глаза.

— Один, два, три… — начала она отсчет.

Королю пришлось глубоко вздохнуть, чтобы унять дрожь возбуждения. Потому что это была настоящая пытка — прикасаться к ее телу, не получая удовлетворения. Но сейчас его целью было нечто другое. Надо показать ей, насколько он отличается от дурака Верея. И … только бы не сойти с ума по-настоящему.

Его манили её обнаженные груди — по-женски полные, по-девичьи высокие, но он начал не с них. Нельзя напугать, надо действовать осторожно.

— … четыре, пять…

Дидье коснулся губами ее щеки, приникнув всем телом, вдохнул аромат волос, рассыпавшихся по подушке.

-..Шесть… А! Договаривались только на поцелуи! — взвизгнула Диана и попыталась отстраниться, извиваясь и толкая его плечом.

— Простите, — повинился он и встал на колени, склоняясь над ней, а тело помнило и требовало нового прикосновения — чтобы ощутить ее под собой всю.

— … семь, восемь…

Он снова начал сладостный и опасный путь — лаская губами щеку, легко затронув бархатистую мочку, потом шею и вернувшись обратно к крепкому ушку, украшенному простой сережкой с жемчужиной. Он затронул его языком, и Диана вздрогнула, но считать не перестала.

— Вы прекрасны, — выдохнул он, — прекрасны и упоительны… Вы кружите голову, как фалернское…

— … одиннадцать, двенадцать…

Дидье покрыл поцелуями ее плечи, потом спустился к груди. сначала губами пощекотав соски, а потом приласкав откровеннее, втянув один из них в рот и ощутив языком нежность и твердость.

Диана порывисто вздохнула и попыталась оттолкнуть его, одновременно считая:

— …двадцать пять, двадцать девять…