Не могу остановиться: Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться

В тени ОКР: когда добросовестность переходит грань разумного

Сначала Бьянка не имела ни малейшего представления, почему считает необходимым поддерживать в своем просторном трехэтажном доме порядок как в казарме и чистоту как в операционной. Каждый стул должен стоять в определенном месте и ни в каком другом. Полотенца в ванной складываются единообразно: светлые вверху стопок, темные внизу. Посудомоечная машина загружается по строгой схеме, не допускающей отклонений: принадлежности для готовки вертикально, большие тарелки (всегда ставящиеся первыми) у задней стенки, средние впереди, чашки и стаканы поверх остальной посуды в нисходящем порядке от больших к маленьким. На кухне высокие стаканы помещаются в правой части верхней полки серванта точно над низкими, а средние — в левой части, чашки одного цвета висят все в одном месте, тогда как разномастные ссылаются в кухонный шкаф. Между тем Бьянка не фанатичная домохозяйка, уверенная, будто дом должен быть похож на натюрморт. Когда в гости приходят родные и приемные дети и внуки и все переворачивают вверх дном, она не испытывает невыносимой тревоги, как иные больные обсессивно-компульсивным расстройством при виде стула, стоящего не под идеальным прямым углом к столу. «Я знаю, что могу снова все разложить, как нужно, и не раздражаюсь, — замечает она. — Но я определенно испытываю острую потребность это сделать. Я привыкла спрашивать себя: Какую каверзу мир готовит для меня на следующий раз? Чего теперь от него ждать? Моя система дает мне контроль над происходящим хотя бы в четырех стенах моего дома».

Умеренная компульсия Бьянки со временем вышла за пределы родных стен. В годы работы настройщицей пианино она испытывала потребность перепроверять каждую ноту, в беспокойном состоянии снова и снова возвращаясь к уже настроенным, не в силах остановиться на достигнутом. В норме процесс настройки длится шестьдесят минут, но Бьянка регулярно тратила на работу два с половиной часа. Мысль о том, что какой-то тон мог втихаря сползти или подняться на волосок, изводила ее, словно жужжащий в голове комар. Ее ежеутренние процедуры также несколько компульсивны. Она каждый день встает в шесть, 45 минут занимается йогой, а затем час с четвертью ездит на велосипеде по району. «Все это полезно для меня, — говорит Бьянка. — Но главное, мне просто нравятся мои привычки. Они меня успокаивают».

В ходе нашей беседы начинают всплывать эмоциональные источники ее глубокой потребности в контроле. Бьянка росла в Европе в 1950–60-х гг. и почти ничего не решала в своей жизни, включая такие повседневные вещи, как выбор платья, стрижки или мебели для собственной комнаты. «Даже друзей и занятия для меня выбирали», — говорит она. Чувство, что ее судьба всецело находится в чужих руках, было весьма некомфортным и усугублялось тем, что она никогда не знала, «какая у меня будет мама на следующее утро». Настроение ее матери непредсказуемо менялось от неконтролируемого бешенства к сердечности и тут же к отчужденности. Из-за этого Бьянка не имела твердой почвы под ногами, той эмоциональной основы, которую создает предсказуемый родитель.

Она справлялась как умела, выработав стратегию, доведенную до совершенства еще в детские годы. Семья проводила лето на старой ферме, и всякий раз по прибытии дом нужно было проветрить, отмыть от пыли и паутины — словом, сделать пригодным для жизни, а газон постричь и прочесать граблями. Как-то раз мать дрогнула перед лицом этой прорвы дел. «Она была в полном отчаянии, и я сказала, что незачем заниматься всем этим прямо сейчас. Мы устали после долгой дороги. Можно для начала расчистить кусочек газона, вынести стол и несколько стульев и устроить уютный уголок, — вспоминает Бьянка. — Именно тогда я поняла: пусть я не могу исправить все, но, если хотя бы небольшой кусочек целого в порядке, если есть островок, где я в состоянии ясно мыслить, значит, все хорошо».

Потребность создавать островок порядка и покоя в море хаоса и смятения усилилась, когда Бьянка, двадцати с небольшим лет, переехала из Швейцарии в Соединенные Штаты. Разведенная мать-одиночка, пытающаяся найти свой путь в чужой стране, она пользовалась любой возможностью взять под контроль собственную жизнь. «Для меня стало важно, чтобы каждый предмет находился на своем месте и каждое дело делалось определенным образом даже в таких мелочах, как расстановка стульев или кофейных чашек, — говорит Бьянка. — Благодаря этому я испытываю умиротворение, чувствую, что есть вещи, над которыми я властна. Если я не имею возможности сделать все так, как хочу, то могу это терпеть, пока хотя бы в одном маленьком уголке царит идеальный порядок». В одном маленьком уголке, таком как клочок газона у стены фермерского дома! «Запустив дела, я чувствую сильный стресс и тревогу, пока не наведу порядок». Это напоминание самой себе, что она уже не маленькая девочка, чья жизнь и в большом, и в малом зависела от чужих капризов.

Теневые синдромы