Не могу остановиться: Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться

Это служит препятствием для «поведенческой археологии» — изучения форм, принимаемых компульсией в различные эпохи, и восприятия этой проблемы обществом прошлого. Из редких исторических свидетельств явствует, что до конца XVII в. компульсивные мысли и действия считались следствием сатанинского вмешательства и исцелялись священниками. Медицины как системы и организации, которая могла бы оспорить право церкви диагностировать и лечить религиозные компульсии, не существовало. В XVIII в. медицина, наконец, становится профессиональной сферой деятельности, и с этого момента в немногих описанных случаях компульсия нерелигиозной природы рассматривается преимущественно как милая эксцентричность, чудаковатое, но безобидное проявление многообразия человеческой натуры. Прежде чем крайние формы компульсии могли быть отнесены к числу неврологических расстройств, врачи должны были узнать, что головной мозг является органом, отвечающим за когнитивную и эмоциональную функции, что произошло лишь около 1800 г. Но и после того, как компульсии стали рассматриваться как следствие некоего сбоя в мозге, врачи яростно спорили

— насколько яростными вообще могли быть споры между благовоспитанными учеными мужами викторианской эпохи, — к какому именно типу расстройств они относятся. Отголоски этой битвы умов ныне звучат в непрекращающихся дебатах о том, где пролегает граница между безумием и нормальностью и почему адаптивная эмоция — тревога — может выйти из-под контроля.

Вмешательстводьявола

Мысленные компульсии — мысли, от которых не удается избавиться, — одолевали множество благочестивых людей, в том числе будущих святых, и «неизменно объяснялись прямым вмешательством Сатаны», как писал родоначальник американской психологии Уильям Джеймс[34]. Преследовали они и обычных людей, например англичанку Марджери Кемп. Родившаяся около 1373 г., она стала автором первой англоязычной автобиографии, которую, будучи неграмотной, надиктовала. Марджери признавалась в «многочасовых нечестивых мыслях и воспоминаниях о блудодействе и всяческой скверне»[35], в особенности о «мужских членах и иных подобных мерзостях». Ей никак не удавалось изгнать из головы мысли об «оголенных членах». Тот факт, что у Марджери было четырнадцать детей, каждый может истолковывать, как сочтет нужным.

Лучше всего задокументированной разновидностью компульсии является патологическое накопительство. Истории о барахольщиках-скопидомах уходят в глубину веков. Компульсивное скопидомство, безусловно, существовало в начале XIV в. и было достаточно известно, чтобы Данте упомянул его в «Божественной комедии». Вслед за своим проводником, Вергилием, Данте спускается в четвертый круг Ада, где терпят наказание повинные в грехе жадности. Там вечно противостоят друг другу те, «кто недостойно тратил и копил». Данте описывает, как «два сонмища сходились, рать на рать, толкая грудью грузы» — символ бремени имущества, которое прокутили или собрали за всю свою жизнь. «Потом они сшибались и опять с трудом брели назад, крича друг другу: "Чего копить?" — или "Чего швырять?"»[36]

Поведенческая археология почти не имеет материала вплоть до эпохи Возрождения. Интеллектуальная революция Ренессанса отчасти избрала своей мишенью традиционные верования, включая представление о том, что необычное поведение (понятие душевной болезни отсутствовало) вызывается бесовской или демонической одержимостью. Ренессансные мыслители предложили религиозным компульсиям более естественные объяснения, например, религиозную скрупулезность — неодолимую потребность неукоснительно придерживаться церковных ритуалов и духовных мыслей, дополняемую неизбывным страхом человека, что он не верует, как должно, неправильно выполняет обряды или неверно мыслит о Боге. Скажем, архиепископ Антонин Флорентийский (1389–1459), впоследствии признанный святым, описывал «скрупулезное сознание» как вечно пребывающее в сомнениях вследствие диких необоснованных страхов, что верующий молится или в целом поступает не по воле Божьей. Что до причины этого состояния, Антонин занимает промежуточную позицию между доренессансным мышлением и мышлением нового времени: скрупулезность, заключает он, может быть вызвана либо дьяволом, либо психической болезнью.