Не могу отвести глаза

Если бы Куинн услышал последнее грустное замечание Шелби, он бросил бы телефон, побежал к ней и все рассказал, умоляя о прощении. Но он не слышал Шелби и не мог рассказать ей всего, потому что всего не знал.

Но может, теперь, после звонка Грейди, он наконец узнает обо всем.

— Что ты узнал? — спросил Куинн, как только Грейди — представился агентом 006, гораздо лучшим по сравнению с «Бондом, Джеймсом Бондом».

— Это не то, что я узнал, приятель, — ответил Грейди. — Это то, что ты узнал. А еще все от меня скрывал.

Куинн пригладил волосы и прошел в кухоньку, где включил кофеварку, уже заправленную и подготовленную к утру.

— Сейчас полночь, Грейди, та ночь у меня была неважная, да и день тоже. Так что, о чем ты там говоришь?

— О твоем хрустальном шаре, разумеется, если только ты не гадаешь на кофейной гуще, или картах Таро, или на чем-нибудь еще, — отозвался Грейди.

Прижав трубку плечом, Куинн вынул стеклянный кофейник и подставил чашку, когда закапал кофе.

— Я был прав? — осведомился он, уже проснувшись и без кофе.

— Более чем прав. Но сначала, как любитель драм, прошу сообщить мне, почему у моего бедного доброго друга был такой плохой день. По-моему, вы с мисс Тейт были до чертиков счастливы в своем раю для дураков. В чем дело, Куинн, появился змей?

Куинн снова подставил кофейник и сел на табурет у кухонной стойки. Взял оставленные там ручку и бумагу и приготовился записывать сведения, добытые Грейди. Но сначала подержал друга в неведении, заставляя его помучиться в догадках.

— Как сказать? Ты бы назвал Альфреда Тейта змеем?

— Дядю Выпивоху? — Грейди рассмеялся, очень довольный. — Боже, Куинн, только не говори, что дядя Выпивоха там.

— Он здесь, настоящий, и убирает со столов в том же ресторане, где Шелби работает хостессой. Хватит смеяться! Дядя Альфред шантажом вынудил меня одолжить ему денег на квартиру в этом же здании… а затем очаровал нашу хозяйку, и она позволила ему въехать без задатка. Грейди, черт возьми, я ничего тебе не скажу, если ты не прекратишь смеяться.

— Я не смеюсь, Куинн, я вою. Еще, еще. Рассказывай еще. Он моет посуду? Я бы заплатил наличными, чтобы посмотреть, как Тейт моет посуду.

Куинн отхлебнул горячий кофе, давая Грейди время прийти в себя.

— Что еще? Ах да! Он хочет, чтобы все называли его Ал. — При этих словах даже Куинн улыбнулся, потому что факт оставался фактом — ситуация была смешной.

— Ты называешь его Ал? Разве у Пола Саймона не было такой песенки несколько лет назад? Эй, а он щиплет дамочек? Алу очень нравится щипать дам.

— Скажем так, всем милым пожилым дамам сегодня не понадобились сердечные лекарства, и покончим с этим. Мне катастрофически не хватает времени, Грейди. В субботу Шелби возвращается домой, самое позднее в воскресенье. До этого мне необходимо признаться ей, кто я на самом деле, почему здесь. Также очень надеюсь сообщить и то, кто пишет ей письма с угрозами, устраивает притворные похищения, если ты готов этому поверить.

— Все это, да? А я, значит, должен помочь?

— Только если у тебя есть для меня информация, а она, по твоим словам, у тебя есть. Ну же, выкладывай.

— Хорошо, но после мы с тобой поговорим про липовое похищение, про письма с угрозами и про то, почему, черт возьми, Шелби Тейт не сидит у себя в особняке и не пишет свадебные приглашения.

— Ты знаешь почему. — Куинн взял ручку. — Ты чертовски хорошо знаешь почему. Кроме того, кажется, она меня победила. Не знаю наверняка и это, разумеется, заняло довольно много времени, но думаю, это она. Что только ухудшает ситуацию.

— Приятель, едва ли она может ухудшиться. Если только не появятся Сомертон и Джереми. Сомневаюсь, что Восточный Вапа-как-его-там оправится после такого. Сомертон врезал Уэстбруку… я еще от этого отойти не могу, старина Жесткая Задница прикладывает Уэстбрука, флаг ему в руки… и Джереми, который просит Шелби убедиться, что на кухне срежут корочку с его сандвичей.

— Как скажешь. Твоя информация, Грейди. Если я и отправлюсь в ад, то хотя бы хочу знать, что прав и что, даже если Шелби возненавидит меня, возможно, уже ненавидит, она не выйдет за это ничтожество.

— Знаешь, — Грейди помолчал, — не исключено, что эти письма отправили твои ветераны Вьетнама и они же пытались похитить ее. Это не обязательно Уэстбрук, как я сказал тебе вчера, когда звонил насчет номера машины.

— Она была взята напрокат в Филадельфии. И это не завсегдатаи. В пятницу Шелби планирует ужин по сбору средств для них. Они боготворят ее. Чуть не забыл… я все еще не написал речь для Джорджа. Черт!

На том конце провода последовала короткая, но многозначительная пауза, потом Грейди сказал:

— Куинн, старина, просто не могу выразить, какое удовольствие доставляют мне наши полуночные беседы. Ты лучше, чем эти летние повторные розыгрыши, гораздо лучше. Ты пишешь речь? Куинн Делейни, которому пришлось ухаживать за дочкой преподавателя, чтобы получить трояк по литературе? Почему я узнаю об этом только сейчас?