Не мой выбор

В голове Константина созрел план, как повернуть новые и не очень-то удачные обстоятельства себе на пользу. Какую выгоду из ситуации попытались бы извлечь приёмные родители, он догадывался, и догадки подтвердились в тот день, когда отчим получил уведомление о передаче опеки над пасынком местному ЦПЛ/1. Парню пришлось рассказать, каким образом он подхватил вирус, а после выслушать поток излияний в связи с упущенной возможностью подать в суд на институт, на организатора экскурсии, на научный клуб и даже на родителей девушки, ставшей причиной встречи Константина с дикой кошкой. Выплеснув эмоции, отчим замолчал. Говорить действительно было не о чем. Любимое им законодательство, предоставляло лазейки не только таким изворотливым людям, как он сам, но и организациям, типа ЦПЛЛ. Если подросток, достигший возраста четырнадцати лет, написал заявление и прикрепил к нему результаты анализа, начиналась процедура, схожая с процедурой отчуждения собственности. Если его родители были приёмными, их лишали права опеки, даже не ставя в известность, родным сообщали о начале процесса, но сделать они уже ничего не могли.

В ЦПЛЛ Константин получил столь необходимые в его положении знания. К сожалению, медики не смогли подобрать препарат, блокирующий трансформацию. Его зверь категорически не желал впадать в спячку, но оказался довольно смирным, и парню не приходилось употреблять горстями лекарства для того, чтобы сохранить ясность рассудка в период полнолуния. Более того, пантера оказалась на диво послушной и поддающейся дрессировке. Семь циклов спустя Константин мог оборачиваться по собственному желанию!

Про возможности, которые сулил институт, парень не забыл. Перед началом нового учебного года он связался с его директором и договорился о встрече. Мужчина оказался человеком рассудительным и понял, что если мальчишка пришёл с просьбой разрешить ему посещать некоторые занятия, лучше эту просьбу удовлетворить. В противном случае он вернётся в компании двух адвокатов. Один будет отстаивать его права, другой — права ЦПЛЛ. И дело закончится выплатой огромного штрафа, разбирательствами, кадровыми перестановками и одному Всесильному известно, чем ещё.

Когда несколько месяцев спустя господину директору доложили о том, что парень отличается сообразительностью и в нём чувствуются задатки таланта, он и вовсе успокоился и смирился и принятым решением. Два года спустя новость о зачислении Константина мужчину даже не удивила, он ждал результатов, которые мог показать новый студент. Они его не разочаровали.

После окончания учёбы Константин решил продолжить научную деятельность, но параллельно хотел преподавать. Он выбрал учебное заведение, которое могло помочь ему в осуществлении обоих стремлений. Однако затея чуть было не закончилась провалом — кое-кого смутил тот факт, что кандидат на вакантную должность является оборотнем. Узнав от знакомых, с кем лучше обсудить щекотливую ситуацию, Константин записался на встречу с рекомендованным человеком. Хватило одного упоминания слова «дискриминация», чтобы перед мысленным взором холёного господина, занимавшего шикарный кабинет в административной части университета, замелькали картинки судебных разбирательств, неблагозвучные заголовки газет и прочие атрибуты травли, применяемые в случаях, когда какая-либо организация или видное лицо забывают о либеральных ценностях и толерантности. Вопрос с зачислением Константина в преподавательский состав был улажен в течение двух дней.

Вот такой лимонад приготовил оборотень из цитрусовых, предложенных жизнью. В целом вышло неплохо. Существовал лишь один момент, постоянно отравлявший безмятежное существование Константина, — стычки с представителями оборотнической диаспоры. Традиционно люди, подхватившие вирус ликантропии, после заражения отчаянно цеплялись за свою человеческую сущность, боясь, что родственники и знакомые от них отвернуться. Асоциальных личностей подобного рода переживания мало затрагивали, они чаще окончательно отгораживались от общества и прибивались к группам своего вида. Так родилась своего рода субкультура. Сильный урон представители группировок оборотней не наносили, закон нарушали не чаще, чем остальные граждане. Хотя процент без вести пропавших среди них был необычайно высок.

Порой представители диаспоры пытались привлечь в свои ряды добропорядочных ликантропов, чьи таланты могли бы пригодиться. Если оборотень по вине людей попадал в сложную ситуацию, терпел от них притеснения или был попросту одинок, номер выгорал. Потому- то правительство всячески боролось с проявлениями дискриминации, вещая о равноправии и прочей чепухе, не желая признавать зарождавшуюся проблему, которая в конечном счёте могла привести к непредсказуемым, но весьма неприятным последствиям.