Не может быть

– Ну вы только подумайте! – Аня-отличница обратилась к кому-то на потолке. – «Полна усталого томленья. Душа замолкла, не поёт». А. Блок. Знаю, проходили. Ах Оля не звонит! Ох, Оля не пишет… Я, может, больше всех здесь страдаю! Вон, – она зло указала на книгу, – даже устав не помогает!

– А я её очень даже понимаю! Когда болит душа, не до конспектов! – со слезами в голосе выкрикнула Аня-Мата Хари.

– Ах какие мы нежные! Ах как мы страдаем! И пусть учебный процесс подождёт. Лариса Петровна и так уже сделала замечание! Правда, какое-то оно было странное, – задумалась Аня-пионерка.

– Да не обращай ты на неё внимания! Она вообще тётка с приветом, – устало махнула рукой Аня-Мата Хари.

– Всё равно неприятно, – возразила Аня-отличница и добавила после внушительной паузы: – Если вам важно моё мнение, то я считаю, – она набрала в грудь побольше воздуха: речь предстояла долгая, – то я считаю…

– К сожалению, нам не важно твоё мнение, – равнодушно сказала Аня-Мата Хари и закрыла глаза.

Аня-пионерка просто опешила от такой наглости:

– Ах так! – выдохнула, так и не послуживший для благих целей воздух. – Тогда я буду читать Устав вслух! Очень громко!

Открыв книгу на своей самой любимой странице, она принялась за чтение, видя со злым удовлетворением, как морщится Аня-Мата Хари.

Вдруг зазвонил телефон. Аня вздрогнула от неожиданности. На экране высветилось «Елена Владимировна».

– Почему она звонит? – удивлённо-радостно прошептала Аня-Мата Хари.

– Ну почему люди звонят? – оторвалась от чтения Аня-пионерка. – Тем более коллеги по работе.

– А вдруг она звонит не как коллега? – в глазах Ани-Мата Хари зажглась надежда.

– А вдруг как? – ядовито спросила Аня-пионерка. – Чего уж проще, возьми и ответь, чтобы не гадать.

– Да. – Аня старалась, чтобы голос не дрожал.

– Анна Николаевна, здравствуйте ещё раз, – прозвучало из трубки. – Вы можете сейчас говорить?

– Да, – только и смогла она из себя выдавить. Последний их телефонный разговор был после той ночи. И теперь этот голос снова.

– Нам нужно срочно поговорить. Это касаемо понедельника. Когда мы встретились возле подземного перехода… – Елена умолкла, так и не закончив предложение.

– Да, я вас поняла. – Аня почувствовала, что краснеет.

– Я сейчас недалеко от вашего дома. Могу подъехать к вам, или же встретимся в каком-нибудь кафе…

Анино воображение тотчас же услужливо нарисовало сцену: Аня и Елена сидят за столиком в кафе. К ним подходит Оля, а зная её вспыльчивый характер… К тому же закон подлости ещё никто не отменил.

– Нет, – замотала она головой, – лучше дома. Вы позвоните в домофон. Квартира двенадцать. Это третий этаж.

– Хорошо. Я буду минут через десять. – Елена отключилась.

Аня так и осталась сидеть на диване, закаменев.

– Недолго музыка играла… – обречённо сказала Аня-пионерка.

– Ой, что теперь будет? – нервно грызя ногти, прошептала Аня-Мата Хари.

Вдруг Аня соскочила с дивана и бестолково заметалась по комнате. Она хватала то одно, то другое и бросала в шкаф.

– Ой! – глянула в зеркало. – Переодеться! – она с отвращением посмотрела на свой любимый жёлтый махровый халат, в котором была похожа на гигантского цыплёнка.

Зазвонил домофон. Махнув досадливо рукой, побежала открывать, на ходу причесывая волосы.

– Здравствуйте! – поздоровались одновременно.

Аня улыбнулась, приглашая гостью в квартиру, и сразу же принялась извиняться за свой внешний вид, за книги, которые лежали повсюду…

– У вас очень уютно. Вам идёт жёлтый цвет, – Елена улыбнулась и, сложив молитвенно руки у груди, прошептала: – А можно кофе?

Она выглядела так забавно, что Аня заулыбалась. Ей стало легко и даже радостно – Елена у неё дома!

– Какой вкусный кофе! – Елена Владимировна даже глаза зажмурила от удовольствия.

– Спасибо, – Аня зарделась от похвалы.

– Теперь, к сожалению, о неприятном.

Аня уставилась на гостью.

– О том поцелуе… – мягко напомнила Елена и принялась что-то изучать в своей чашке.

Аня отбросила прядь волос со лба и села с ровной, как струна, спиной.

– Сегодня после шестого урока ко мне зашла Лариса Петровна – поговорить о вашем аморальном поступке в понедельник.

Аня приоткрыла рот и, выдав нечленораздельный звук, закрыла. Закусив губу и скривившись, словно вот-вот заплачет, прошептала:

– Зачем вы ей рассказали?

– Что? – возмутилась Елена. – Я никому ничего не рассказывала, – произнесла она медленно, чуть ли не по слогам. Аня не сводила с неё глаз, пытаясь понять…

– Она тоже там была, – Елена поставила кофейную чашку на журнальный столик и подняла глаза на Аню.

– Что же мне теперь делать? – прошептала та, и её глаза влажно заблестели за стёклами очков.

– Она пришла узнать, когда мы будем принимать надлежащие меры. И как продвигается этот вопрос в верхах, – фыркнула Елена.

– То-то же она говорила мне о расширенном собрании членов профкома… – Аня сняла очки и принялась рассеянно грызть их дужку. – Она точно уже всей школе раззвонила, – прошептала потерянно.

– А вот как раз и нет! – довольная, что может сказать хоть что-то позитивное, заявила Елена Владимировна. – Только Наталье Александровне как представителю администрации школы.