Не муж, а мед!

  — Ты нарушаешь границу, Кармоди, — заметила она, не отрываясь от работы. Вокруг нее жужжали пчелы, а сама она казалась их королевой. Кэла не удивляла преданность насекомых. Она была самым царственным существом из всех, кого он знал. Независимая, уверенная, хладнокровная и невозмутимая.

  — И какое же наказание меня ждет, мисс Хайтауэр? — спросил он, подходя к ней.

  Она подняла голову, и их взгляды встретились.

  — А не хочешь ли ты повозиться с моими пчелами, Кармоди?

  — Ты, верно, шутишь? — И он улыбнулся самой обольстительной из своих улыбок.

  Но она была невозмутима:

  — Отнюдь.

  — Твои пчелы не станут жалить победителя скачек на быках?

  Он с гордостью выпятил грудь. Это не произвело на нее никакого впечатления.

  Дейзи повернулась к нему спиной. Он быстро обошел ее, чтобы снова привлечь внимание девушки.

  — А ты действительно можешь заставить пчел кого-нибудь ужалить?

  — Давай попробуем.

  На это у него не хватило смелости, но с тех пор он не мог забыть Дейзи Хайтауэр. Он постоянно надоедал ей, приглашая на свидания по два-три раза на неделе.

  У нее всегда была наготове масса отговорок. Большинство из них были уважительными: все свободное время она помогает на ферме; она — отличница и должна сохранять высокий средний балл, чтобы поступить в колледж по своему выбору; у нее старомодные родители, и они не разрешают дочери ходить на свидания, пока ей не исполнится семнадцать.

  Но Кэл продолжал осаждать ее, пока Дейзи не сказала правду: она не желает связываться с глупцом, который попусту рискует головой, участвуя в родео.

  Впервые в жизни Кэл Кармоди получил отпор.

  Вскоре родители Дейзи погибли в автомобильной катастрофе.

  В последующие несколько недель он старался не попадаться ей на глаза, пока время не сгладит остроту горя. Лишь месяца через два он появился у нее на пороге, предлагая помощь на пчелиной ферме.

  Как он и предполагал, Дейзи отказалась. Но Роза и тетя Пиви приняли его помощь с благодарностью.

  Как давно это было! Кэл задумчиво улыбнулся. Он все еще смотрел на ребенка, который мог быть его сыном. Мальчик взбирался вверх по ветвям старого дуба.

  Вскоре во дворик вышла Дейзи и позвала Трэвиса ужинать. Кэл затаился в своем укрытии.

  Господи, до чего же она была красива — рыжие волосы схвачены в конский хвост, на худеньком теле — обтягивающие голубые джинсы и выцветшая ковбойка. Ни косметики, ни украшений, но Дейзи в этом и не нуждалась. Ее красота была естественной. Эта женщина не боялась испачкать руки, сломать ноготь, вспотеть...

  Дейзи оглядывала пасеку. Кэл увидел ее лицо. В глазах читалось беспокойство, а губы были плотно сжаты.

  Он отдал бы что угодно, чтобы снова услышать ее смех. У них было столько возможностей! Есть ли надежда, что они когда-нибудь преодолеют пропасть, которая их разделяет?

  Дейзи снова позвала Трэвиса.

  Нет. Нельзя исправить то зло. Их разделяли семь лет и его неумышленное предательство. Прошлое не изменить. Самое большее, что он мог сделать, — это стать отцом своему ребенку.

  Дейзи и Трэвис исчезли в доме. Кэл вздохнул и поднялся на ноги. В воздухе стоял запах выжженной травы. Он отряхнул руки.

  Может быть, ему стоит просто уехать? Кэл отогнал эту мысль. Он и так совершил достаточно ошибок! Нравится это Дейзи Хайтауэр или нет, он должен знать, является ли Трэвис его сыном.

  * * *

  Дейзи всячески откладывала разговор с Трэвисом об анализе крови. В воскресенье вечером она наконец решилась.

  Тетя Пиви дремала на кушетке, тихо бубнил телевизор. На серванте лежала гора неоплаченных счетов.

  — Садись, я должна тебе кое-что сказать. — Дейзи кивком указала на стул.

  — Я в чем-то провинился? — заволновался Трэвис.

  Почему он такой беспокойный? — подумала Дейзи.

  — Нет, дорогой, просто мне надо с тобой поговорить.

  — О деньгах?

  Дейзи глубоко вздохнула.

  — Милый, ты не должен беспокоиться о деньгах. Я об этом позабочусь.

  Трэвис ничего не сказал, только удобнее устроился в кресле и уставился на свои руки. Дейзи откашлялась. Она не знала, с чего начать.

  — Завтра ты не пойдешь в школу, — сказала она наконец.

  Мальчик поднял голову.

  — Почему?

  — Я повезу тебя в Корпус, к доктору.

  Лицо Трэвиса побледнело.

  — А что случилось?

  — Тебе надо сдать кровь на анализ.

  — Я же не болен.

  В глазах сына появилась паника, и Дейзи поняла, что сказала не то. Трэвис был слишком сообразителен: его не так легко обмануть. А для правды — слишком мал.

  — Нет, ты не болен. Это совсем другой анализ.

  Трэвис нахмурился.

  — А это нужно?

  Дейзи проглотила слюну.

  «Черт тебя возьми, Кэл Кармоди», — мысленно выругалась она. Единственная цель ее жизни — заботиться о Трэвисе. Заставлять малыша мучиться, чтобы удовлетворить любопытство Кэла? Это неправильно.

  — Думаю, да.

  — Но зачем?

  — Ну... Твой учитель беспокоится о тебе. — Это было правдой. Уже несколько раз учитель Трэвиса выражал озабоченность по поводу его чрезмерной замкнутости.

  Сын нахмурил брови.

  — Беспокоится обо мне? Почему?

  — Ты такой грустный в последнее время и почти не играешь с другими ребятами. Надо убедиться, что с тобой все в порядке.

  Трэвис опустил голову.

  — Хочешь знать, почему я грустный?

   У Дейзи болезненно сжалось сердце.