Не на жизнь, а на смерть

Флайт уставился в стакан из-под бренди.

– Пожалуй, ты прав, – согласился он. – Ладно, такси так такси. – Он сунул руку в карман. – Кстати, у меня для тебя маленький подарок.

Он протянул сжатый кулак, и Ребус подставил раскрытую ладонь. В его руку упал листок бумаги. Ребус развернул листок. Это был адрес. Ребус взглянул на Флайта и понимающе кивнул:

– Спасибо, Джордж.

– Только чур без рукоприкладства, ладно, Джон?

– Ладно, – согласился Ребус.

Семья

Той ночью он спал как убитый, но в шесть утра проснулся и тут же сел на постели. Живот горел нестерпимо, словно он только что хватил стопку неразбавленного спирта. Врачи запретили ему пить. Вчера вечером он выпил всего один бокал вина и пару стаканов бренди. Он потер живот, пытаясь таким образом снять боль, потом проглотил пару обезболивающих таблеток, запив их водой из-под крана, и принялся одеваться.

Сонному водителю такси не терпелось поделиться впечатлениями о вчерашнем событии:

– Я тогда как раз был на Уайтхолл [30]. Да, точно. Час с четвертью проторчал в пробке, пока не открыли движение. Час с четвертью, блин. Погони я не видел, но слышал весь этот чертов шум.

Всю дорогу Ребус не проронил ни слова. Наконец добрались до многоэтажного дома в районе Бетнал-Грин. Заплатив по счетчику, Ребус заглянул в листок, который ему дал Флайт. Все правильно: дом номер сорок шесть, четвертый этаж, квартира номер шесть. В лифте воняло уксусом. Из скомканного бумажного пакета, валявшегося в углу, выползала какая-то тестообразная масса. Флайт был прав: без надежной сети стукачей в этом городе пропадешь. С их помощью можно быстро раздобыть любые сведения; но те же самые сведения вполне могут стать доступными преступникам, поскольку у тех тоже есть свои каналы. Ребусу оставалось надеяться, что он не опоздает.

Выйдя из лифта, он быстро пересек небольшую площадку и, подойдя к двери квартиры, возле которой стояли две пустые бутылки из-под молока, подобрал одну бутылку и заторопился обратно к кабине. В тот момент, когда двери начали со скрежетом закрываться, он вставил бутылку в щель. Двери застопорились. Лифт стоял на месте.

Если потребуется быстро уносить ноги, лучше предусмотреть это заранее.

Ребус прошел по узкому коридору к квартире номер шесть и, упершись спиною в стену, с силой ударил дверь ногой. Дверь распахнулась, и он вошел в душную прихожую. Еще одна дверь, еще один удар ногой, и он увидел Кенни Уоткиса.

Уоткис спал на матрасе, валявшемся на полу. Разбуженный Ребусом, он вскочил на ноги. Из одежды на нем были только трусы. Сообразив, кто стоит перед ним, он откинул волосы со лба.

– Б-боже, – пробормотал он дрожащим голосом, – вы что здесь делаете?

– Привет, Кенни, – сказал Ребус, входя в комнату, – я хотел немного с тобой поболтать.

– О чем?

Похоже, Кенни не столько испугало то, что кто-то вломился к нему в квартиру в половине седьмого утра. Зато он явно был испуган тем, кто это сделал и почему.

– О дяде Томми.

– О дяде Томми? – Кенни неуверенно улыбнулся. Подойдя к матрасу, он принялся натягивать изорванные джинсы. – А что с ним?

– Чего ты боишься, Кенни? Почему ты прячешься?

– Прячусь? – Снова эта улыбочка. – Кто сказал, что я прячусь?

Ребус покачал головой и сочувственно улыбнулся:

– Мне тебя жаль, Кенни, правда, искренне жаль. Я знавал сотни таких, как ты. Одни амбиции при полном отсутствии мозгов. Бессмысленный треп, и больше ничего. Я всего неделю в Лондоне и уже знаю, как тебя найти, когда ты мне нужен. Неужели ты думаешь, что Томми это не удастся? Может, ты надеешься, что он успокоится? Нет, он собирается размазать твои мозги по стенке.

– Не мелите ерунды. – Натянув штаны и черную майку, Кенни попытался напустить на себя уверенный вид. Но его выдавали глаза; это были глаза затравленного, загнанного в угол зверя.

Ребус решил облегчить ему жизнь. Он сунул руку в карман и, достав оттуда пачку сигарет, предложил ему закурить, а потом закурил сам. Он снова потер живот. Господи, как больно. Не дай бог, швы разошлись.

– Ты ведь его надувал, верно? – как бы между прочим проговорил Ребус. – Он торговал краденым, а ты был его курьером. Но ты ведь тоже снимал сливки, верно? С каждым разом ты брал все больше и больше, а он об этом ничего не знал. Зачем тебе это было нужно? Копил на квартиру в Докландс? Хотел открыть собственное дело? Может, ты слегка пожадничал, я не знаю. Но Томми начал что-то подозревать. Ты был в суде в тот день, потому что тебе хотелось, чтобы его упрятали за решетку. Только это могло тебя спасти. А когда Томми отпустили, ты еще раз попытался навешать ему лапшу на уши, вопя на галерее. Но время работало против тебя – твои делишки вот-вот должны были выплыть наружу. А когда ты узнал, что дело закрыто… В общем, ты понял, что тебе крышка. И решил убежать. Но, откровенно говоря, Кенни, тебе не удалось убежать далеко.

– А вам-то что до этого? – огрызнулся Кенни. Однако за его раздражением скрывался страх. Ребус был здесь ни при чем – ведь он в игре не участвовал.