Не надо, дядя Андрей!

Еще раз хлюпнуло, аккуратные пальцы растянули вход в мою жопу и внутрь пролился ледяной гель. Да откуда он у него тут?! До меня не сразу дошло, что это наверное какая-то стоматологическая херня для обезболивания и заморозки. Только стало холоднее, почти невыносимо, внутри кишки хлюпало и просачивалось вглубь моего тела холодной змеей. Член снова был приставлен ко входу и медленно толкнулся внутрь. Я заскусила губу и вцепилась пальцами в края кушетки.

Мне казалось, что меня раздирают на части. Медленно. Очень медленно. Он двигался внутрь, растягивая и наполняя ледяные внутренности раскаленной плотью и болью.

Я все-таки хныкнула, не выдержав, и Андрей тут же остановился.

— Больно? — ласково спросил он меня.

Я всхлипнула. Слезы лились сами, я не могла это контролировать. Я только старалась дышать через раз. Почему-то заморозка не помогала. Или это было бы еще больнее?

— А чем ты думала, когда дразнила меня? — так же ласково поинтересовались сверху. — Разве ты не знаешь что пидоры делают с теми, кто попался им?

— Пожалуйста… — моя гордость и так была унижена дальше некуда, но боль превосходила любое унижение.

— Пожалуйста что? — усмехнулся Андрей и вдвинулся внутрь еще чуть-чуть, и я взвыла.

— Хватит…

— Хватит тебя жалеть? Согласен… — с удовольствием проворковал он и сжал мои бедра со всех сил, так что боль даже на секунду превысила ту, что внутри меня. Он зашипел от удовольствия, и я наконец поняла, к чему был весь этот цирк с запретами и наказаниями.

Он хотел меня выебать! Хотел! С самого начала! Он просто грязный урод, которому нужна была жертва!

А дальше все мысли из головы выветрились, потому что он одним движением вогнал свой член до самого конца, заставив меня взвыть в голос. И тут же вынул его обратно, подарив мимолетное облегчение на такую долю секунды, что я не успела его осознать, потому что он вогнал свой его обратно. И еще раз, и еще. И еще.

Я орала и извивалась, но его руки не давали мне даже двинуться, а член ходил, как заведенный в раздираемой болью жопе. Я не думала что это может быть так больно!

Так легко, потому что он не забывал подливать ледяного геля и скольжение не останавливалось ни на секунду! И так невыносимо больно! Привыкнуть было невозмжно, потому что каждое движение назад дарило иллюзию освобождения, легкого облегчения, но каждое следующее вперед заполняло меня сверх возможного, распирало и раздирало, я чувствовала себя нанизанной на кол. Но та казнь была милосерднее: один раз и все. Здесь же это длилось слишком долго, так что я охрипла от воплей.

Кажетя, в какой-то момент вокруг загремела музыка. Андрей позаботился о нас, врубил колонки, чтобы заглушить мой сводящий с ума вой.

— Я смотрю, тебе нравится, — вдруг, задыхаясь, проговорил он. Его пальцы вошли в дырку ниже, и там действительно захлюпало. Совсем как в моих снах с демоном. Не может быть! Мне не нравилось, но тело мое старалось спасти меня от раздирающей боли и истекало смазкой, которая все равно не могла попасть туда, где сновал горячий член.

— Ну что ж, добавим и тут! — и в еще одно мое отверстие вошли два, а потом три пальца. Я не представляла, что в меня может поместиться еще что-то, но он это опроверг. Они тоже сновали — сначала в такт, потом в противофазе, а потом Андрей стал поглаживать свой член через тонкую перегородку плоти.

— Это охуенно, Лизонька, ты не представляешь, как. — сказал Андрей, стискивая зубы. — Надо… как-нибудь… повторить… И его член, еще больше увеличившись в размере, наконец взорвался внутри меня, выплескиваясь в глубину моей кишки.

Он вынул и пальцы, и член, оставив меня лежать с раздвинутыми ногами задом вверх и так стиснутыми на краях кушетки пальцами, что я не знала, смогу ли я их разжать. Анус судорожно дергался, пытаясь сократиться, и сперма вытекала щекоча раздраженную кожу.

— Вот я и лишил тебя анальной невинности, дорогая племянница — голос Андрея снова был холоден как лед. Как гель внутри меня, обволакивающий пылающие стенки кишки. — Надеюсь, этот день запомнится тебе надолго. Дольше, чем тот, в который ты лишилась своей девственности, полагаю.

Он дернул меня, вновь переворачивая на спину, уложил на кушетку с ногами и отошел.

Внутри все горело огнем и мне казалось я истекаю кровью, но когда я провела рукой, чтобы проверить, на пальцах осталась только отвратительная белесая вязкая жидкость.

Андрей глянул на меня бешено, зрачки его расширились и он приказал:

— А ну оближи!

— Нет! — я и так была изнасилована и унижена. Куда дальше?

— Оближи, или ты серьезно пожалеешь. Ты ведь уже пожалела о своих словах и действиях, я не обманул?

И содрогнувшись от того, что я даже не смогла придумать, чем он может меня наказать, я слизала с пальцев горьковатый его сок.

Я старалась не смотреть на Андрея, но его дыхание стало хриплым и тяжелым, он смотрел на меня расширившимися зрачками.

Я опустила глаза и наткнулась на его вновь восставший член — огромный, алый, сочащийся остатками спермы.

— Хорошо братик придумал, — пробормотал он. — Просто отлично придумал с этой опекой…

4