Не надо преувеличивать!

И лишь очень поздно, после обеда, когда распивали кофе, все заметили отсутствие человека, занимавшего мысли жильцов: где Тити Петреску?

— Может, его, черта лысого, вода унесла… — с ненавистью заметила Дидина. — Не знаю, куда он девался, а все утро здесь вертелся.

— Верно, я помню, что несколько раз видела его утром на пляже. Все крутился возле нас — то приближался, то отдалялся… — подтвердила я. — Но где же он теперь?

— Отсыпается в кустарнике, — предположил Алек. — Мой отец, полковник, каждый раз, как какой-нибудь солдат напивался — в карцер!

— Да, сегодня утром, когда я ходил… ну словом, по делам… он поймал меня у колодца и распек… мол, расходую столько воды… а она таких денег стоит… словом, очень неприятно, — сказал Мирча.

— Черт возьми… нужны срочные меры… — пробормотал Цинтой из-под толстого слоя крема от загара.

— Избавьтесь вы от него, мадам Дидина! — воинственно предложила Габриэлла.

— Ого, я уж с каких пор обдумываю такую рокировку, — с ученым видом произнесла Дидина, жадно поглядывая на пачку «БТ» на столе.

— Садись, Дидина, и закури, — предложила я, зная о ее пристрастиях.

— Ведь мадам Олимпия все знает… алкоголист проклятый! Когда я за него вышла, у него… извините! — даже трусов не было… Деньги я, слава богу, зарабатываю на гостях, а он все пьет и осложняет мне жизнь, — сказала она, жадно затягиваясь.

— Разведитесь! — предложила Габи.

— Чтобы ему достались плоды моих трудов…

— Алкоголь скоро разрушит его организм. У нас вот тоже был один, который выпивал…

— … Как же! Спиртное ему на пользу. Чистая дезинфекция… Здоров, как бык.

— Убейте его, — скучающим тоном ввернула Мона.

Я как раз готовила еду для Филиппа (два персика, два печенья, две ложечки меду плюс полпакета творогу); кончив растирать, я попробовала, сощурилась от удовольствия и произнесла:

— Вот что мне нравится в Ваме…

— Что может нравиться в этой грязной дыре? — пробормотала Мона, тщательно нанося себе на ногти лак цвета увядшей розы.

— Каждый год мы обсуждаем, как убить Петреску!

— Ядовитые грибы! — предложила Габи.

— Или какую-нибудь таблетку от Мирчи, — ввернул Димок.

— И как его машиной не задавит? — удивился Цинтой.

— Ничего не вредит его физическому состоянию, — грустно вздохнула Дидина.

Бурные звуки музыки «диско» вырвались из одного из окон.

— Вернулись наши сердитые голубки… — улыбнулся Барбу.

— Верно, я их не видел… La jeunesse, l’espoir du monde[8], — как говорит товарищ Цинтой. Куда они пропадали?

— Ага, Алек… Вот почему ты не мог спать… Тебя волновала судьба молодых людей… или лучше сказать, молодой девицы, — уколола его Мона.

— О, мадам Мона, как можно? Вы, такая тонкая женщина, огорчаете господина Алека? Он задал невинный вопрос… Они уходили…

— Развратничать в Нептун. Но им все мало, теперь разбивают наши барабанные перепонки этими декадентами… Эта нынешняя молодежь… вместо того, чтобы сделать что-нибудь полезное… Товарищ Габи, я как раз хотела вас спросить, нет ли у вас записи нашей музыки — такой, чтобы за душу хватала…

— Нет, народной музыки у меня нет.

— Тогда зачем вы таскаете за собой эту коробку?

— Я?.. Из научных соображений! Записываю голоса птиц для своей диссертации…

— Милика, включи радио. Да поставь погромче, чтоб и молодежь слышала. Может, чему-нибудь да научатся….

Жизнь шла своим чередом — с добром и со злом, с музыкой «диско» и музыкой народной… Спустился вечер, прошел еще один день… Боже мой, как я могу быть такой забывчивой? В 18,30 я должна была явиться на берег, получать инструкции и слушать сыча… Ничего, если уж я им так нужна, отыщут меня ночью…

Главным достоинством отпуска, проведенного в Ваме, является то, что постепенно здесь всё теряет своё значение. Приезжая сюда впервые, вы привозите с собой весь багаж своих привычек, предрассудков, пристрастий и капризов. Сколько вещей раздражает нас в повседневной жизни! Сколько времени теряем мы на какие-нибудь бурные споры — про себя — с нахалкой-продавщицей или злюкой-старухой, которой не сумели ответить во время? Как мы раздражаемся, когда нет воды, опаздывает трамвай, хлебный магазин на углу закрывается на учет, ветчина кончается прямо у нас перед носом… И еще миллион мелочей, которые мы раздуваем и которые поглощают добрую часть нашего времени — времени, которое можно было бы провести, читая классиков, занимаясь гимнастикой или сплетничая в кругу друзей; одним словом, доставляя себе физическое и духовное удовольствие…