Ne наша планета

Первый Новый год она встречала так, как всегда мечтала. С любимыми мужчиной и ребенком, с мандаринами, свечами, пирогами и нарядной красавицей-елкой, которую Стас притащил с другого конца города, с единственного елочного базара. Они вместе ее наряжали, смеялись, смешили и пугали Сашку. Малышка восторженно, снизу вверх изучала громадное колючее чудо, настороженно осматривала мишуру и игрушки, шумно нюхала мандарины и еловую смолу.

…В один из вечеров, подперев щеку рукой и зачарованно наблюдая, как он сноровисто режет салат, она спросила:

– Отдыхаешь от жены?

– Нет, – ответил он с наигранной легкостью. – Работаю. У нас с Марком архитектурная фирма. Проектируем частные дома, небольшие магазины и коттеджный поселок. А жены нет. Уже два года как. Ушла к одному богатому дяденьке.

– Ты поэтому переехал из Москвы?

– Переехал поэтому, а остался потому, что понравилось работать с Марком и здешними заказчиками. Обратно пока не тянет.

– А почему я? Чужой ребенок – не самое приятное дополнение к женщине. К тому же порядочной девушке положено с мужчиной знакомиться, встречаться, не подпускать к себе близко как минимум месяц…

– Ну, во-первых, мне не пришлось лишать тебя невинности… – он лукаво подмигнул. – Занятие может и почетное, но хлопотное и не доставляющее обычно девушке никакого удовольствия.

Юлька улыбнулась и зарделась от его прямолинейности.

– А во-вторых… – Стас посерьезнел. – Если ты хоть в малейшей степени чувствуешь тоже, что и я, то вопрос не имеет смысла. Я не могу без тебя и не хочу тебя потерять. А Сашка замечательный, добрый и чудесный человечек.

– А если у меня такая привычка – менять мужчин, как перчатки?

– Тогда тебе пора остановиться, жЭнщина…

Юлька подошла и прижалась к нему, нахально запустив руку под рубашку – ей не терпелось ощутить теплую кожу, ее губы исследовали, присваивали и требовали безоговорочной власти… Пальчики гладили, едва касаясь, его спину. Он тихо, чтобы не разбудить Сашку, застонал, подхватил ее на руки и отнес на кровать. Ужин нечаянно отложился на неопределенное время…

Она ни о чем не просила, но те деньги, что он оставлял на полочке в прихожей, увеличили их с Сашкой бюджет раз в пять.

Стас не курил и никогда не пьянел, даже если ему случалось выпить с заказчиками. Никуда не пропадал, и, если задерживался, всегда звонил. Как-то ненавязчиво он подружился с мелкой, и ее вторым словом после «мамы» стало «папа». Он всегда находил для малышки свободную минуту, никогда не повышал голоса, был терпелив и заботлив.

С ним Юлька неизменно чувствовала себя легко, спокойно и просто.

– Что ты во мне нашел?..

– Тебя, – отвечал он убежденно.

Самые счастливые два года в Юлькиной жизни, которые закончились так внезапно и непоправимо.

А летом они собирались поехать туда, где песок, море и пальмы… и завести кого-нибудь в пару Сашке. Теперь это вряд ли когда-нибудь случится.

Юлька всхлипнула и проснулась.

4

Минуты две она приходила в себя и осознавала, где находится. Ничего стоящего внимания, кроме разговора с таинственной незнакомкой, не вспомнилось. В камине по-прежнему потрескивало пламя, в комнате, кроме нее и спящей Сашки, никого не было. Юлька откинула плед, спустила ноги с кровати и осторожно встала. Теперь она чувствовала себя отдохнувшей и как будто помолодевшей. Ничего не болело, ушли симптомы лучевой болезни, зверски хотелось есть. Она склонилась над кроваткой. Сашка улыбалась во сне и выглядела здоровой, только ее личико казалось слегка повзрослевшим.

Подошла к окну, отодвинула штору. День, оттепель, ничем не примечательная улочка или переулок. Потрепанный жигуль у обочины, ни единого человека, ни малейших следов катастрофы. Где они очутились?

Не без опаски приоткрыла узкую дверь рядом с камином и заглянула. Ванна на вычурных львиных лапах, нежно-фисташковый умывальник, стопка пушистых полотенец на деревянной скамеечке, лохматый коврик. Юлька умылась, (в качестве приятного отступления от английских канонов, кран оказался один, и воду не требовалось смешивать в раковине) и замерла, глядя на свое отражение. Лицо приобрело матово-персиковый оттенок, морщинки у глаз разгладились, кожа стала гладкой и шелковистой. Волосы блестели, и казалось, что они стали гуще. Легкая паника охватила Юльку. «Что происходит?!»

Из комнаты послышался характерный быстрый топоток и неуверенное:

– Ма-ма… ты де?

Юлька вышла, поймала и подхватила на руки. Уткнулась носом в белые, пахнущие чистотой и ее ребенком, волосики. Кажется, вес прибавился…

– Мама, я спала, спала, спала. Выспалась. А де папа?

– Ох, маленькая, папа у нас тоже спал-спал и все-все забыл.

– А я все-все помню.

– Ты молодец. Папа тоже, может быть, все-все вспомнит…

– А де он?

– А вот мы сейчас умоемся, оденемся, причешемся и пойдем искать.

– Я ам-ам. Мама, де зая? – детские губки начали кривиться. К счастью, заяц нашелся в кроватке. И это, кажется, была единственная вещь, перенесенная из бункера…