(Не) настоящая жена (СИ)

Настя бежит справа от Каланчи. Срывает травинки, растущие вдоль дорожки и дарит маме. Вера охотно хвалит девчушку за «подарки» и гладит по белобрысой голове… Как я мог так облажаться? Не запомнил день рождения Каланчи – жены, хоть и фиктивной. Бьюсь об заклад, отец специально не напомнил о дате – хотел, чтобы я прилюдно облажался. Выставил себя недалеким идиотом… И о цветах для «родственников» я не додумался.

– Клара Николаевна, какая помощь нужна вам по дому? Может, дров надо наколоть или починить что-то? – произношу внезапно. Ну а что… Приехал без подарков, так будь любезен.

– Ой, а это удобно? Верочка? – бабуля складывает на груди руки и впивается в Каланчу ищущим взглядом.

– А… Я не знала, что Артем умеет что-то делать руками, – с улыбкой произносит она.

Если бы мы были одни, она сказала: «Ты не привык работать, мажор! Ты всю жизнь ел золотой ложкой! Ты с ней в руках родился. Ты развращенный циничный мажор, привыкший использовать людей!». Ну… или что-то в таком духе. Я читаю невысказанные слова в ее светлых глазах.

– Удобно, не волнуйтесь. И руками я работать умею, отец научил. Он у меня… хороший человек. Добрый и справедливый.

– Да, у нас тоже такое впечатление сложилось, – подает голос Ольга Павловна. – Ой…

Вот, значит, что? Я был прав – папаша позвонил Ольге и попросил выдумать байку про внезапную тоску Насти по матери!

– Да что же мы стоим? Давайте садиться, – неловкую паузу заполняет реплика Клары Николаевны. – Артем, как вы относитесь к лечо? А к картошечке, жаренной с грибами и луком?

– Отлично отношусь, – улыбаюсь, потирая руки в предвкушении вкусного обеда.

Бабушка Веры взмахивает ладонью в сторону небольшой крытой беседки, утопающей в тени старой акации. Меня сажают на почетное место во главе стола. В центре поблескивают большая кастрюля с первым блюдом и графин с компотом, по краям красуются белоснежные тарелки и приборы. Из-под каждой тарелки выглядывает аккуратно свернутая накрахмаленная льняная салфетка. Меня ждали… Не уверен, что Каланчу так каждый раз встречают, поэтому… Ждали именно меня.

– Верушка, идем, детка. Поможешь мне… хлеб нарезать, – произносит Ольга Павловна, касаясь локтя Каланчи. Понимаю – она сгорает от любопытства – не каждый день Вера приводит в дом парня!

Мы остаемся одни – я, Настя и Клара Николаевна. Бабуля молчит, поочередно переводя взгляд с меня на Настю… Неловкое молчание нарушается милым щебетанием девчушки. А она прикольная… Два хвостика танцуют от каждого ее движения, пухлые щечки напоминают белый налив, а губки так похожи на губы Веры…

– Спасибо вам, Артем. Знаете, как Верочке тяжело одной? Она у нас… – Клара Николаевна сглатывает внезапно скопившиеся в горле слезы. – Она… хорошая у нас девочка. Добрая, умная, целеустремленная. Скажите честно, какие у вас отношения… на самом деле? – в карих, оттенка каштана глазах бабушки вспыхивает огонек любопытства, а вокруг губ разбегаются лучики морщин.

Черт, ну, начинается… И что отвечать? Нам с Каланчой надо было заранее обговорить легенду, чтобы показания не расходились. А теперь-то что?

– У нее есть молодой человек. Она с ним совсем скоро пойдет на фестиваль «Новая Волна». Они… встречаются недолго, но Вере он очень нравится.

– Замечательно, – улыбается Клара Николаевна. – Я очень рада. Интересно, Верочка ему о Настене рассказывала?

– Да, говорила. Лучше у нее сами спросите.

– А в чем же она пойдет? – хмурится бабуля. – Там же наряд подобающий нужен?

Меня осеняет внезапная мысль: что, если подарить Вере наряд? У нее сегодня день рождения, подарок придется кстати…

– Какой у Веры размер одежды и обуви? Мы… мы с коллегами скинемся и подарим ей платье, – оправдываюсь я, опуская взгляд.

– Одежду она носит сорок второго размера. Веруся у нас тоненькая, как колосок. А обувь тридцать девятого.

– Все понял, – отвечаю, завидев красную как рак Верку, бредущую за мамой. Ольга Павловна выглядит, как строгая матрона, отругавшая непослушную воспитанницу. Уверен, что так и есть…

– Все нормально? – спрашиваю чуть слышно, как только Вера плюхается рядом. Раскрасневшаяся, возбужденная, странная… Кажется, я почти физически чувствую исходящее от нее негодование.

– Да, ешь давай, мажор, – фыркает она, накладывая в мои тарелки щедрую порцию борща и жареной картошки.

– Вера, а ты не хочешь показать Артему старый причал? – неожиданно произносит Ольга Павловна. Непринужденно сажает Настю на колено и начинает кормить девочку борщом. – Вы хотели бы увидеть пустынный пляж? Раньше он служил пристанью для кораблей, а потом, в послевоенное время в Туапсе построили новый причал. А вечером выпьем чаю с тортом за Верочкино здоровье. У нас и винцо домашнее имеется.

– Я… А…

– Доедай, Артем. Я тебя свожу, – к моему удивлению, Вера охотно соглашается. Мне не требуется разъяснений, чтобы понять: она стремится избежать дальнейших расспросов близких…

Глава 13.

Артем.