(Не) настоящая жена (СИ)

«Каланча, как ты там? Не волнуйся, ладно? У нас все хорошо. Настю покормил, сейчас будем мультики смотреть».

«Все хорошо, спасибо. Места отличные, сидим рядом с Борисом Щербаковым, представляешь? Кажется, даже Ани Лорак сидит позади нас», – отвечаю, отмахнувшись от нежностей Макара, как от надоедливой мухи.

«Не сомневался, что папа купит самые лучшие билеты. Наслаждайся вечером. Если захочешь переночевать с Улановым где-то, сообщи, чтобы я не волновался».

«Может, и останусь в гостинице. Макар забронировал номер».

Зачем я пишу это Артему? Не иначе, чтобы позлить… Он так легко кидает меня в объятия Макара, даже не попытавшись образумить. Я, как недалекая истеричка или пресловутая собака на сене. Вот бы кто-то мне сейчас нашептал в ухо, как правильно себя вести. Сказал, как не быть дурой и поступать мудро? А нет такого человека… Потому что это моя жизнь, мой выбор, мое решение… Моя судьба. Мне так хочется сейчас домой – к мажору и Настеньке.

– Начинается, Вер. Смотри, Игорь Крутой и Лариса Долина. Супер, да? – глаза Макара искренне горят.

– Да, – бесцветно отвечаю я.

Глава 21.

Вера.

Звуки музыки ласкают слух… Шепчут словно дьявольскими голосами, умоляя расслабиться и поддаться мужским чарам. Поцелуи Макара обездвиживают, а сердце саднит, словно раненое… Чего мне сейчас хочется больше всего? Чувствовать, как тело оживает, а кровь ревет в перепонках? Плавиться в умелых жаждущих руках и отдаваться во власть страсти? Не знаю… Балансирую на канате неуверенности, как пьяный канатоходец.

– Верочка, как мне здесь нравится… И ты… нравишься, кот. Нет, ты не кот, ты дикая необузданная кошка. Я так хочу раскрыть твою страсть, показать, каким может быть мужчина… Я никогда тебя не обижу, – Макар шепчет, обжигая висок горячим дыханием.

Мы танцуем перед сценой, как сотни других пар. Наслаждаемся музыкой, вечером, обществом друг друга, не думая ни о чем… Ложь, все неправда! То, что сейчас говорю и чувствую. И мне надоело себя убеждать.

– Спасибо, Макар. Ко мне никто так не относился. Правда… – отстраняюсь, желая вдохнуть свежего воздуха – не отравленного его духами и запахом. Мне срочно нужно на воздух… Подальше от красивой мелодичной песни, исполняемой Дианой Арбениной, от алчущих глаз молодого мужчины, его нежных губ… На воздух… На миг чувствую себя Анной Карениной с этим ее:

«Туда! – говорила она себе, глядя в тень вагона, на смешанный с углем песок, которым были засыпаны шпалы, – туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя».

Какая все-таки мука – неопределенность! Там, где она есть нет любви. В любви нет страха и сомнений, есть лишь поглощающее все на свете желание раствориться в любимом. Разве это Макар? Я смотрю в его привлекательное лицо, находя ответ на самом дне своего сердца… Нет, не он…

– Верочка, давай уедем в Мариотт. Я не сделаю ничего, о чем ты пожалеешь. Я буду нежен, Вер... Тебе будет хорошо, я обещаю.

– Мне… Мне нехорошо, Макар. Я отойду в туалет, – произношу сдавленно, вырываясь из его цепких объятий. – Подожди меня на выходе. Ты прав, нам лучше уехать.

Концерт близится к завершению. Поклонники протискиваются по рядам к сцене, удерживая в руках букеты цветов, работники концертного зала выстраиваются на входах, готовясь контролировать людской поток. Макар нехотя меня отпускает и плетется к дверям. Юркаю в коридор и следую по указателям в туалет. Глубоко вдыхаю несвежий запах переполненного сортира, испытывая непонятное, невыразимое облегчение. Я словно вырвалась из рук маньяка, не иначе. Умываюсь холодной водой, наплевав на косметику. Расчесываю волосы, заплетаю их в хвост и стою, как идиотка посередине белого мраморного холла, осязаемо чувствуя неопределенность.

«Туда! Туда!»

Под поезд я, конечно, бросаться не стану, но и в объятия Макара упасть не тороплюсь. Прихожу в чувства, возвращая умение мыслить трезво. Он что-то говорил про парк аттракционов? Пусть покажет свое отношение к моему ребёнку, а потом я решу продолжать отношения или нет?

Тянусь за салфетками, замечая мелькнувший на дне сумки экран телефона. Мажор, собственной персоной! Он молодец, что так подробно рассказывает об их вечере… Вернусь домой и обязательно его похвалю.

«– Вер, я накормил Настю моим любимым блюдом из детства – тертой морковкой со сметаной и сахаром. Настюха сказала, что ничего вкуснее не пробовала. Каланча, неужели ты не знаешь о таком лакомстве? Это редкостное упущение!»

«– Мажор, откуда у нас в холодильнике взялась сметана? Ее не было», – отвечаю я, сопровождая послание кучей гневных смайликов.

«– Мы с Настей спускались в гастроном. Заодно прогулялись. Сейчас купаться будем. Так ты решила, придешь ночевать?»

«– А тебе-то что? Ревнуешь?», – спрашиваю я, набирая ответ дрожащими пальцами.