(Не) настоящий наследник

Пытаюсь не показать свое изумление от его слов. Бедная девочка. Кому ей было рассказать все? От кого ждать защиты?

– Да она сама там, – продолжает злить меня ее братец. – Катька она такая! – и ржет.

Я не выдерживаю. Вскакиваю с места, подлетаю к нему и беру его за грудки. Приподнимаю.

– Она же сестра тебе, – цежу в пьяную рожу. – А ты? Что ты сделал, чтобы защитить ее?

– Да пошел ты, – выплевывает он мне. – Она взрослая. Сама осталась с ними и сама напилась! И ноги сама раздвинула!

Отталкиваю его от себя с такой силой, что он ударяется о стену. Кулаки так и чешутся. Но нет. Смысла нет. Он все равно не поймет. Поэтому молча разворачиваюсь и иду на выход.

– Эй! Слушай! – окликает он меня.

Оборачиваюсь.

– Если себе ее заберешь, то долг ее погаси.

Я хмурюсь и внимательно слежу за ним.

Какой еще долг?

– Она мою долю в квартире выкупить хотела, – он отделяется от стены и идет ко мне. – Договорились с ней. Ей же жить негде. А я готов помочь.

– Ей есть, где жить, – рявкаю я, мечу на него ненавистный взгляд и ухожу.

Пока еду обратно в медцентр за Катей, пытаюсь успокоиться. Разве это семья? Разве это брат? Теперь понятно, почему Катя так ведет себя. Как жертва. У нее в жизни не было поддержки. И, прежде всего, в семье.

И почему-то сейчас ощущаю особо острое желание защитить ее. Изменить и заставить поверить, что все будет иначе.

Катя ждет меня на входе.

– Уже закончили? – спрашиваю я, обнимая ее. Чувствую что-то хорошее, когда она не пытается вырываться. – Поехали в клинику?

Кивает, улыбаясь.

Когда мы приезжаем туда, я решаю подойти вместе с Катей к стеклу в палате, где лежит ее сын.

– О! Амир Каримович, и вы тут! – к нам подходит тот самый доктор, который проводил операцию суррогатной матери Тамерлана и который и посоветовал мне Катю как кормилицу. – Что же не зашли?

Мы жмем руки.

– Я потом к вам зайду, – отвечаю, глядя на него серьезно. – У меня к вам разговор есть.

– Конечно-конечно, приходите. Ну что, готовим Матвея к операции.

– Когда? – Катя поворачивается к нам.

– Через неделю.

Она чуть слышно охает и прижимает руки к груди.

– Ну, не волнуйтесь вы так, – улыбается доктор. – Это стандартная операция. Все хорошо будет. Не переживайте. Хотите к Матвею пройти?

Быстро кивает.

У меня возникает желание тоже взглянуть на мальчика. Я ведь его ни разу и не видел.

– Мне можно тоже? – спрашиваю у доктора.

– В виде исключения.

Мы заходим в палату и встаем возле стеклянного купола. Мальчик спит. Мне, наверное, кажется, но он похож на Тамерлана. Да, ерунда, конечно. Все младенцы похожи друг на друга, особенно, если у них одинаковые черные волосы.

Я выхожу первым и жду Катю в коридоре.

– Теперь домой? – спрашивает она меня, натягивая ворот водолазки на подбородок. Мне не нравится то, как она одета.

– Да, Тамерлана покормишь. И у нас есть кое-какое дело.

– Какое?

– Важное. Поехали.

Она не спорит. Наверное, думает, что это «дело» связано с операцией сына.

Пока Катя кормит Тамерлана, я иду в кабинет, занимаюсь кое-какими делами и звоню брату. Он как раз должен прилететь на днях. Ильдар, мой младший брат.

Поговорив с ним, выхожу во двор и прошу, чтобы позвали Катю.

Я везу ее в салон, где любила покупать себе одежду Татьяна. Сам я не особо разбираюсь в женских тряпках, но мне нравилось то, что выбирала она.

– Зачем мы здесь? – хмуриться на входе в салон Катя. – Вы же сказали, что это важно. А это… магазин?

– Это важно, Катя, поверь, – шепчу я ей на ухо. – И почему ты опять на «вы» со мной? Мы же все решили уже.

Кладу руку ей на талию и чуть сжимаю.

Я понимаю, что ей нужно время. Что она должна привыкнуть и что-то переосмыслить. Но мне так сложно удержаться от того, чтобы не притронуться к ней. Пусть и маленькими шагами, но она должна привыкнуть к мысли, что станет моей.

Я даю указания консультанту составить Кате полный гардероб. У нее не будет вещей, напоминающих о прошлом.

– Но у меня все есть, – она никак не угомонится. – Мне надо просто домой съездить и забрать. Там мои вещи.

– Катя, – твердо говорю я. – Туда ты больше не поедешь.

– Почему? – хмурится. – Там моя семья. Мама. Брат.

– Это не семья.

Вижу, что брови так и сведены. Катя непонимающе смотрит на меня.

– Захочешь их увидеть, поедешь со мной. Все, – сухо добавляю я и даю отмашку консультанту.

И к этому пусть привыкает. Если она будет со мной, то на это время будет полное подчинение. И только я буду решать, что и когда ей делать.

Катя уходит с консультантом, а я сажусь на диван и достаю телефон. Набиваю детективу сообщение, чтобы нашел следователя, который вел дело Саши, и тех трех уродов.

От телефона меня отвлекают шаги. Поднимаю взгляд – в комнату заходит Катя. Уже в новом наряде. Я оценивающе смотрю на нее. Вот. Такая она мне нравится больше. Встаю и подхожу к ней. Еще раз осматриваю внимательно. Она теряется под этим моим взглядом.

Беру ее ладошку аккуратно пальцами и подношу к губам, не отрывая взгляда от испуганных глаз.

– Очень красиво, Катя, – говорю, чуть убирая ее руку от своих губ, но не отпуская ее. – Мне нравится. И тебе это гораздо больше идет. Не надо прятаться за некрасивой одеждой. Это не выход, Катя.