(Не) настоящий наследник

Я быстро собираю Матвея, а он даже не просыпается! Хотя, как и все дети, не любит, когда его одевают. Это еще больше пугает меня.

– А Тамерлан? – спрашивает меня Изольда. – С ним все в порядке?

– Да, – отвечаю. – Ничего странного. Веселый малыш. Хорошо покушал. Думаю, Ольга Львовна сможет пока присмотреть за ним.

Я тороплюсь и поэтому не дожидаюсь ответа. Хватаю в охапку Матвея и бегу на улицу.

До клиники нас довозит водитель Амира. В приемном покое нас уже ждут. Доктор бросает на Матвея быстрый взгляд и хмурится.

– Давно он спит? – спрашивает и машет кому-то.

– С обеда, – вздыхаю я.

К нам подбегают с каталкой. У меня забирают сына и куда-то увозят.

– Доктор! Что случилось?! – кричу я и бегу следом.

– Ждите! – бросает он мне и закрывает передо мной двери.

Глава 27 Катя

Время идет неумолимо медленно. Мне кажется, оно вообще остановилось. Я сижу в коридоре, рядом с дверью, за которой скрылись врачи и Матвей.

Там ведь ничего серьезного? Это не последствия операции?

Вопросы один страшнее другого терзают меня.

Сколько я так сижу, не знаю. Впопыхах я забыла взять телефон. Поэтому лишь иногда бросаю взгляд на черный циферблат на белой стене. Пару раз я встаю, подхожу к двери и дергаю ручку. Но нет, дверь заперта.

Мне кажется, еще пара движений стрелок и я не выдержу – начну бомбить в дверь. Почему ко мне никто не подходит? Должны же быть хоть какие-то новости?!

Резко встаю с твердым намерением достучаться хоть до кого-нибудь. Но не успеваю подойти к двери, как она открывается и появляется доктор. По его лицу и глазам я вижу, что эти часы дались ему тоже нелегко. Но я не могу терпеть. Бегу к нему и в последний момент удерживаю себя от того, чтобы не схватить его за халат.

– Доктор! Что с ним? Что с моим сыном? Почему? Это последствия операции? Доктор! – с мольбой смотрю на него.

Он тяжело выдыхает и поднимает на меня взгляд.

– Матвей получил серьезные повреждения. Похоже на отравление. Мы подключили его к системе вентиляции легких.

– Отравление? – перебиваю я, поднося дрожащие пальцы к губам, которые тоже дрожат. – Но чем?

– Пока не установили. Какие-то пары. Он на грудном вскармливании? Или уже на прикорме?

– Нет. Только грудь. Я сама кормлю его.

– Ясно, – доктор хмурится. – В общем, он пока останется у нас. Вы тоже можете остаться. Если хотите, – смотрит на меня.

Хочу ли я?! Что за вопрос!

– Да, я останусь. Скажите, а операция… это не повлияет на результаты операции?

– Сложно пока что-либо прогнозировать, – отвечает серьезно доктор. – Ребенок слаб. Он еще после операции не оправился, а тут такой удар по организму. Нужно время. И контроль. Сейчас я скажу медсестре, вас переведут в отдельную палату. Надеюсь, завтра мы попробуем отключить Матвея от аппарата и он уже сможет сам дышать и восстанавливаться. Давайте верить в хорошее.

Доктор кладет мне руку на плечо. Я поднимаю на него взгляд. Пытаюсь увидеть надежду в его глазах. Матвей будет жить! Иначе быть не может! Мы столько с ним прошли.

– Будем верить, – словно читает мои мысли доктор и оставляет меня одну.

Я падаю на стул и закрываю глаза. и впервые за это время вспоминаю о другом мальчике, который остался сейчас один. О Тамерлане. Как он там? Отца рядом нет. И меня теперь рядом не будет. Но я не могу оставить Матвея. Он сын мне.

Как там Тамерлан? Хоть бы София быстрее выздоровела и вернулась. Мне кажется, новая няня слишком холодна для общения с малышом.

Но ведь мы с Матвеем тут ненадолго? Будем верить, что все обойдется и мы вернемся к Тамерлану.

Перед глазами всплывает лицо Тамерлана. Как он улыбается мне и тянет ручки. Тами… Потерпи… Я вернусь. И папа вернется. Все будет хорошо.

Спустя несколько минут за мной приходит медсестра, протягивает мне халат и просит следовать за ней. Мы заходим в палату. Там, в центре кроватка с Матвеем. Он лежит, закрыв глазки, и тяжело дышит.

– Матвей, – вырывается у меня и я закрываю рот ладонью. Знаю, что здесь не место для истерик.

– Вы можете остаться, – медсестра показывает мне на кровать у стены. – Ребенка не трогайте. Я ночью буду заходить, проверять, как он. Не волнуйтесь. Доктор сказал, что прогнозы положительные.

Перевожу с Матвея взгляд на нее. Она мило улыбается. И эта ее улыбка вселяет в меня хоть немного надежды. Я еще стою возле Матвея, когда медсестра уходит. Мне так хочется прикоснуться к нему, погладить по темным волосикам. Но нет. Нельзя. Когда все пройдет, я сожму его в своих объятиях. Сожму и не выпущу.

Ночью я, конечно, не сплю. Медсестра заходит раза четыре, наверное, за ночь. Проверяет приборы, осматривает Матвея. Я стою рядом молча. Боюсь помешать.

С утра в палату приходит доктор. Тоже осматривает сыночка, о чем-то разговаривает с медсестрой. Потом подходит ко мне.

– Ну что, ночь прошла относительно спокойно, – говорит он. – Будем надеяться, дальше все пойдет также. Вы можете пойти позавтракать.

– Я не хочу оставлять сыночка, – признаюсь я.