(Не)настоящий парень

— Тогда ты просто обязана закопать его гроб поглубже! — мстительно говорю я, наклоняясь ближе к ней. — Я даже позволю тебе выкурить последнюю сигарету над его свежевскопанной могилкой! — эмоционально всплескиваю руками.

Подруга хмыкает, впервые за последний час улыбаясь.

— А я уж постараюсь закопать его поглубже, — скалится она. — И откуда в тебе такая кровожадность? — переводит на меня прищуренный взгляд. — Уезжала одна Ида, вернулась со-овсем другая.

— Ничего не другая, — удивляюсь я.

— Другая, другая. Я же вижу. Сигареты мои отобрала, мудака закопать требуешь. У тебя точно был секс! — озаряет её.

Геля восхищенно ахает и хватает меня за руку, словно ее осенило.

— Так и знала, что все этим закончится! — восторженно восклицает она. От прежней грусти и следа не остается на красивом лице. — Ну было же, было?

Признайся! Не зря вы парочкой сцепленных крабов в квартиру ввалились!

— Не зря, — смущенно признаюсь я.

— И ты еще мое нытье тут слушаешь, когда у самой таки-и-ие новости! — подпрыгивает на месте. Нашла повод сменить тему. — И как, как? Хочу узнать всё!

— Ну прям все я тебе не расскажу, — заливаюсь краской.

— Так и что же, ты ему заплатила или…

— Нет, — морщусь я. — У нас, вроде как, все по обоюдной симпатии, — произносить это вслух странно. Сама не знаю почему. Может, потому что сама до конца не верю?

— Да это понятно. Я тебе сразу сказала, что он на тебя виды имеет, еще в прошлом году, — с выражением всеведущего эксперта говорит она. — Он, конечно, тоже из мудаков… — вздыхает она.

— И ничего не из них, — возражаю я. — Он совсем, совсем не такой, как ты думаешь.

— О-о-о, — тянет Геля. — С тобой все понятно. Увозите эту женщину, она готова. И что же, вы теперь, типа, вместе.

— Наверное, — прикусываю щеку изнутри. — Да, — уже увереннее говорю я. — Мы вместе.

— И его очень специфичная работка тебя не смущает? — мягко спрашивает подруга., заглядывая мне в глаза.

— Он сказал, что решит эту проблему. Я ему верю.

Ангелинка кивает, хотя по ее лицу видно, что она таким обещаниям верить не склонна. Но у нее другой жизненный опыт, она совсем не знает Вову и конкретно в этот отрезок времени очень разочарована в мужчинах. Поэтому я благодарна, что она молчит и свое мнение не высказывает. Мне кажется, моя уверенность в словах Вовы настолько тонка, что любое слово может пустить на ней трещину просто потому, что пока он свои слова никак не подтвердил. Это слепая вера, вера влюбленной девочки.

И это страшно, честно говоря.

— Так и что, — многозначительно улыбается Геля, уводя разговор на безопасную территорию. — Вы прям под родительской крышей?..

— Ага, — расплываюсь в несдержанной улыбке.

— Представляю их лица, — хохочет подруга.

— Нет, ты даже не представляешь!

— Ой, подожди, подожди, нужно еще винишко. На сухую такие истории я слушать не могу.

— Да в тебе этого полусухого уже плещется! — смеюсь я. — Давай лучше за кофе вылезем. Прогуляемся. Май на дворе.

— Ладно. Пойду соберусь. Ты б тоже, — показывает на меня пальцем, очерчивая фигуру. — Душ там, причесалась.

Я приглаживаю взлохмаченные дорогой волосы. Точно. Долгая поездка, неугомонные мужские пальцы. Определенно, душ.

Мы собираемся за полчаса, Геля старательно делает вид, что инцидента с ее слезами не было, я, в свою очередь, что не заметила, как она вытащила из мусорки пачку сигарет. Знаю, ей нужно позволить сохранить лицо. Моя насыщенная событиями история, как никогда кстати.

* * *  

— И вот я выхожу, а под дверью наша одежда лежит аккуратной стопочкой… а сверху мой лифчик! — наклоняюсь ближе к Ангелинке, чтобы не весь вагон метро был в курсе моих приключений.

Геля запрокидывает голову и громко смеётся, привлекая к нам внимание. Я заливаюсь румянцем от пары десятков пристальных глаз, но тоже смеюсь. История вышла с изюминкой.

— И что маман? Полоскала потом мозги, что приличные девочки под крышей отчего дома таким не занимаются? — спрашивает подруга, едва успокоившись.

— Не поверишь, нет! Мы даже… вроде как… нашли точки соприкосновения.

— Да ладно. Мама-ментор тоже имеет за душой дух авантюризма?

— Скорее, любит хороводы, — хмыкаю я.

— Чего?

Вагон притормаживает, оповещая нас о прибытии на нужную станцию.

— Потом объясню, — встаю на выход. — Пошли.

Она вторит моим движениям: встает, цепляется за поручень, делает шаги к двери на выход. Но почему-то делает это совсем иначе. Если я иду — просто иду, то она — собирает мужские взгляды и повышает уровень тестостерона в вагоне до почти ощутимого в воздухе. Она красивая, да, с ней рядом всегда чувствуешь себя немного ущербной, но тут дело даже не в явной привлекательности, по сути, красивых девчонок-то много, по утрам питерское метро вообще походит на кастинг-агентство моделей. Тут дело в сбивающей с ног энергетике. Она просто делает это: становится центром притяжения внимания, едва появляется где-либо. И поверить, что ей так не везет с мужиками — просто невозможно.

— А обязательно было тащиться в такую даль за кофе? — скучающе спрашивает она, опираясь на поручень позади.