Не называй меня малышкой

– Придется осилить за один присест, иначе последует наказание. Через два часа я принесу точно такие же порции, и они должны быть съедены, иначе последует наказание. Да, чуть не забыл, на сладкое у вас будет торт! В день вы будете съедать по полкило торта каждая. Если останется хотя бы кусочек – последует наказание.

Вот заладил – «наказание, наказание»! Мы ему не собаки Павлова, чтобы по свистку выделять желудочный сок!

– Ночью тоже не останетесь без дела, – продолжал мужчина. – Видите эти трубочки в изголовьях кроватей? Через них будете пить сливки тридцатипроцентной жирности. Литр сливок за ночь! Праздник чревоугодия продолжится даже во сне!

– Как можно пить во сне? – подала голос Варя.

– Ничего, как-нибудь приноровитесь. У одного американского фидера девушка цедила во сне сливки, и вы будете. Растолстела почти до шестисот килограммов! – Произнеся это, Артур прямо-таки облизнулся.

Мы с Варварой переглянулись. Во взгляде подруги я прочла решимость бороться за свою жизнь и здоровье. Я тоже не собиралась потакать прихотям извращенца.

Артур между тем поставил второй поднос перед Варей.

– Ну-с, приступайте к еде. Приятного аппетита!

Ни одна из нас не взялась за вилку.

– Я, кажется, все понятно объяснил! – В голосе Аладинского впервые проскользнули недовольные нотки. – Ты, ну-ка ешь!

Он ткнул в меня электрошокером.

– Я вегетарианка, мяса не ем.

– Не имеет значения, что ты ела в прошлой жизни. Теперь ты съешь все, что я положу тебе на поднос. Причем до последней крошки. Если не съешь, последует наказание.

– Наказывайте, мне все равно! – в запале выкрикнула я. – Я не боюсь боли!

– Нет, малышка, не все равно. Есть один нюанс. Если не съешь ты, наказывать я буду ее. – Он указал шокером на Варю. – И наоборот, если еда останется у нее на подносе, разряд током получишь ты. Уяснили?

– Вы не посмеете, – неуверенно пробормотала я.

– Еще как посмею, мне терять нечего. Вы – мой бизнес, а бизнес должен быть рентабельным. Каждую неделю вы обязаны набирать килограммы. Для тебя норма шесть кило в неделю, ей достаточно пяти. Начинайте есть! – тоном гестаповца приказал Артур.

Меня мутило. То ли от хлороформа, то ли от запаха мяса, то ли вообще от всей этой дикой ситуации. Сначала я взяла бутерброд, но кусочки жира в колбасе выглядели омерзительно, и я его отложила. Решила начать с блинчиков. Первый с усилием протолкнула в себя, второй застрял в горле, я закашлялась.

– Не могу, честное слово!

Ничего не говоря, Артур подошел к Варваре и приставил шокер к ее руке.

– Ой! – взвизгнула подруга.

– Это минимальный разряд, – бесстрастно заметил садист. – Вот так чуть сильнее.

Варька побледнела и в полуобморочном состоянии завалилась назад.

– А сейчас будет максимум. – Он театрально занес руку над ее горлом.

– Стойте! – закричала я. – Прекратите! Я съем, я все съем!

Я принялась забрасывать в себя пельмени, практически не разжевывая.

– Так-то лучше. Кушайте, малышки, поправляйтесь. Я зайду через четверть часа за посудой.

Извращенец похлопал Варю по щекам, привел ее в чувство и вышел.

Мы принялись ритмично жевать.

– Может, спрятать еду под матрац? – предложила я, одолев пельмени.

– Здесь повсюду камеры, – обреченно отозвалась подруга, – он следит за нами.

Я только сейчас заметила красные огоньки видеокамер, мигающие в каждом углу. Не удержалась и показала камере язык.

Проглотить все блюда стоило немалого труда, но я справилась. Варвара тоже подчистила тарелки. Когда мы выпили коктейль, вошел Артур. Наверное, он действительно наблюдал за своими фиди. Выглядел он весьма довольным.

– Если и дальше так пойдет, – сказал он, – мы перевыполним план по мясу и молоку.

И сам заржал над своей глупой шуткой.

Я так объелась, что мне было трудно говорить, но все-таки не удержалась и спросила:

– Я так понимаю, что Ирину, вашу невесту, вы выдумали. А что случилось с Анной Комковой?

– С кем?

– Продавщица из книжного магазина, жила на Кавказском бульваре, не вышла на работу около двух лет назад. Неужели не помните?

– А-а-а, малышка! – Его глаза подернулись дымкой. – Я ее потерял.

– Где? – спросила Варя.

– Это образное выражение, – насмешливо откликнулся фидер, – оно означает, что человек умер. От нее стало пахнуть мочеными яблоками. Потом она начала странно дышать: глубокий вдох, короткий выдох и длинная пауза. Так продолжалось несколько дней, и однажды пауза затянулась…

Я догадалась, что случилось. От еды с высоким содержанием глюкозы у девушки развился диабет, она впала в гипергликемическую кому и, не получив медицинской помощи, умерла.

– Куда вы дели тело? – спросила я.

– Был месяц май, я закопал ее на берегу озера, под раскидистой ивой, здесь неподалеку. Впрочем, не будем грустить о былом. Жизнь продолжается, впереди нас с вами, куколки, ждет еще много интересного!

Проговорив это, сумасшедший оставил нас одних.