Не обещай ничего

– Я нашла. Но когда это случилось, меня там не было. Я пришла, должно быть, сразу после того, как все произошло.

– Расскажите по порядку.

– Я пришла днем после того, как отработала утреннюю смену в «Дэвидсон-плейс». Я ведь работала в двух местах и после смены в доме престарелых являлась на смену к Гейнорам, хотя работу у них сменой не называла. Смена – это когда работаешь в организации, а в семье – совершенно иное. Так вот, после смены в «Дэвидсон-плейс» я села на автобус и поехала к Гейнорам. У меня есть ключ, но я всегда звонила в дверь. Так требует вежливость. Нельзя просто так ломиться в частный дом. Но в тот раз на звонок никто не ответил. Я подумала, что миссис Гейнор, может быть, вышла – ходит по магазинам или еще где-нибудь. Или в ванной, или меняет Мэтью подгузник и не может сразу открыть. В таких случаях я открываю своим ключом.

– И вы вошли в дом?

– Да. Только дверь оказалась незапертой. Я позвала хозяйку. Решила, что она все-таки дома, потому что дверь не закрыта на замок. Крикнула несколько раз, но она не ответила. И тут я вошла на…

Сарита опустила голову и отвернулась к окну. Ее плечи подрагивали. Я ее не торопил. Свернул налево, затем направо – этот путь вел нас в центр. Наконец она подняла голову, но, когда заговорила снова, в мою сторону не смотрела.

– Я вошла на кухню. Она лежала там, и повсюду была кровь. Хотя я очень испугалась, но коснулась ее – вдруг она не умерла, вдруг дышит, вдруг у нее бьется сердце? Но она умерла.

– Как вы поступили?

– Я… я…

– Полицию вы не вызвали.

Сарита покачала головой:

– Нет. Я не могла. Я в этой стране нелегально, меня никто не знает официально. На таких, как я, полиции наплевать. Могут что угодно повесить. Или правда решить, что я убила миссис Гейнор. Вот я и позвонила Маршаллу, чтобы он меня вытащил. – Она помолчала. – Так вы спрашивали, кто, по-моему, это сделал?

– Да.

– Я задала себе вопрос: уж не мистер ли Гейнор?

– Почему?

– Ну, он мог узнать, что жена его раскусила. Стала понимать, что он во всем ей врет. Может, они поссорились, и он сильно на нее разозлился? Но, понимаете, пусть он мне не нравится – никогда не нравился, – он не тот человек, который мог убить.

– Сарита, вы о чем?

– Это все моя вина, – проговорила она и расплакалась. – Если случилось то, что я думаю, целиком виновата я. Я должна была молчать. Нельзя было ничего говорить.

Мы ехали из города на север. Поток машин поредел, и мне стало легче сосредоточиться на ее словах, но никак не удавалось сообразить, о чем она толкует.

– Говорить о чем?

– Я знала о Марле, – ответила Сарита. – Знала о вашей двоюродной сестре. О том, что случилось в больнице.

– О том, что она пыталась украсть младенца?

Мексиканка кивнула.

– У меня есть подруги, которые работают в больнице и в то же время в доме престарелых. Они рассказывали о девушке, которая пыталась стащить новорожденного. У нее помутился рассудок, потому что несколько месяцев назад умер ее собственный ребенок. Еще я от них узнала, что врач этой помешанной – доктор Стерджес.

– Так вы знаете доктора Стерджеса? – спросил я.

Сарита снова кивнула:

– Он семейный доктор Гейноров. Они с мистером Гейнором давнишние друзья.

Я посмотрел в зеркало. В нем маячил черный седан, который был очень похож на тот, что я видел несколько минут назад. По виду отнюдь не полицейский автомобиль.

– Они много разговаривали, – продолжала Сарита.

– Что вы имеете в виду?

– Когда доктор Стерджес являлся, они уходили в кабинет мистера Гейнора – у мистера Гейнора дома есть кабинет, – закрывались и шушукались.

– О чем?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Я слышала только обрывки. О деньгах. Мне кажется, у мистера Гейнора была проблема. И у доктора, наверное, тоже.

– Какая?

– Игра на деньги. У обоих была эта проблема. Миссис Гейнор – она иногда со мной делилась – жаловалась, что, хотя муж хорошо зарабатывает в страховой компании, они, случается, сидят без денег, потому что он любит делать ставки. И доктор Стерджес тоже. Тот еще хуже.

Хотя я верил кое-чему из того, что говорила Сарита, меня не покидало чувство, что она не вполне откровенна. Невольно казалось, что няня вовлечена в эту историю больше, чем признается. И я вернулся к своей прежней теории о том, что Марлу подставили.

Быть может, доктор Стерджес и Билл Гейнор, планируя убийство, искали козла отпущения, на кого свалить вину. В таком случае Марла – прекрасный кандидат. Джек Стерджес знал ее историю и как ею воспользоваться.

Но каким образом ребенок оказался у моей двоюродной сестры?

И вдруг меня осенило.

– Как вы одевались? – спросил я у Сариты.

– Простите?

– Во что вы были одеты, когда приходили на смену в дом престарелых? Носили форму?

– Да.

– И иногда в той же форме шли на работу к Гейнорам?

– Да, – снова кивнула она. – Часто так и шла, а в свою одежду переодевалась в их доме.

– Опишите, – попросил я.

– Что?

– Опишите вашу форму.

Сарита покачала головой, не понимая либо вопроса, либо куда я клоню, задавая его.

– Брюки, туника. Все просто.

– Белые брюки и белая туника?

Она моргнула.

– Да, все белое.

Ангел.

– Это вы подбросили Мэтью Марле?