Не оброни яблока

Горн умолк, и стало слышно, как сварливо перекликаются такаллики на озере. Он взглянул на нее сбоку и вдруг почувствовал непреодолимое желание взять в ладони ее смуглое, бесконечно знакомое и родное лицо, и сам удивился тому, как он успел изучить и запомнить его за то короткое время, что они были вместе.

- Ева, - он старался говорить как можно спокойнее, - теперь, когда ты все знаешь... Ну, в общем, ты должна уйти с курсов.

Она медленно покачала головой.

- Я знала, что вы это скажете. Нет, курсы я не брошу.

- Из-за Адама?

- Н-не знаю. Наверное, нет.

"Из-за меня?" - вопрос рвался с языка, но он отогнал его прочь.

- Прощай, Ева.

- Прощайте.

Он сошел с дороги и, сделав несколько шагов но тропинке, оглянулся. Она стояла на том же месте, глядя ему вслед, одинокая и печальная под огромным осенним небом.

И он вернулся. Взял ее за руки и, наклонившись к самому лицу, попросил:

- Кинь в меня яблоком, Ева. Через год. Когда я приду прощаться. Ладно?

Она улыбнулась и еле заметно кивнула.

Таксист оторопел: он мог поклясться, что еще несколько секунд назад на обочине никого не было. Пассажир возник словно из воздуха.

- Надо же, - пробормотал шофер. - Смотрел и не видел.

Он высунулся из кабины и замахал рукой.

- Эге-эй! Сюда идите! - Спохватился, включил мотор и, поравнявшись с пассажиром, распахнул дверцу. - Садитесь, поехали. Я вас уже минут пятнадцать разыскиваю. И в сад сбегал, и по кладбищу на всякий случай прошелся. Куда, думаю, человек мог подеваться? Полчаса не прошло, как расстались. Шляпу-то вы в машине забыли, вот я и... Вам что, плохо? Лица на вас нет.

Пассажир достал из кармана скомканный мокрый платок, провел по лицу.

- Ничего, уже прошло. Поехали.

- В город? - для порядка поинтересовался шофер.

- В аэропорт.

- Вот тебе и раз! - Шофер даже присвистнул. - Вы же в город собирались.

- Передумал.

- Бывает. - Шофер глянул в зеркальце заднего обзора, пропустил КРАЗ с прицепом и лихо развернул машину.

- Да вы не расстраивайтесь. С кем не бывает. Я вот на той неделе...

- Помолчи немного, - попросил пассажир.

- Ясно. - Шофер сочувственно покосился на попутчика.

Тот полулежал, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза. "Припекло, видать, мужика", - подумал таксист. Хотел было предложить валидол, но раздумал: пассажир попался со странностями, обидится чего доброго.

А Михаил Иванович Вербьяный мучительно пытался вспомнить, кого напоминает ему лицо девушки с библейским именем Ева, с которой он расстался тридцать лет назад и которую только что поцеловал на прощание, а когда вспомнил, сердце у него заколотилось так, что валидол пришелся бы как нельзя более кстати: Ева Аллабергенова была, как родная сестра, похожа на его жену, Евдокию Богданову.