(не) Обручённые (СИ)

Этот юноша, изображённый придворным художником, — полуденное солнце, такое же яркое, как в небе над Саутвингом, он сверкает и слепит бликами доспехов, беспечно соблазняет улыбкой.

Бастиан сейчас — полуночная тьма, он соткан из теней и тянет туда, во тьму, гипнотическим мерцанием тёмных глаз. И мне кажется, он разучился улыбатьсятак.

Отдёргиваю руку, сжимаю пальцы в кулак.

Я уже чувствую предвестники наступления ночи. Меня кроет. У меня начинается ломка.

Срочно отвлечься!

Что там ещё было в моём списке?

Слишком долго я проторчала во дворце, беседуя с портретами — или со своей поехавшей кукушкой.

Когда материализуюсь на центральной площади Саутвинга, помня о том, что там всегда бродят какие-нибудь мелкие разносчики еды и лоточники торгуют всякой снедью, солнце уже бросает последние золотые лучи на город.

А мне не хочется бродить по малознакомому месту в темноте. Некстати вспоминается мрачноватое напутствие Малены.

«Тьма идёт за тобой по пятам…»

«В Саутвинге выходи только в дневное время»

Как на зло, торговцы тоже, видимо, предпочитают утренние часы, к вечеру почти все уже распродали свой товар и ушли. Ставни на окнах лавочников закрыты. Народу на площади почти нет — сегодня ведь не выходной, и не праздник.

Торопливо иду к бабулькам на самом краю площади, которые принесли с собой переносные стульчики и ведерки, накрытые чистыми тряпочками — хотя бы они еще здесь, переговариваются о том о сём, обсуждают прохожих.

Правда, у них в основном ягоды и овощи, а мне ужасно хочется чего-то посытнее.

Вот, что значит хорошо физически поработать — впервые за много дней у меня проснулся аппетит!

— Пирожков не желаешь, милая? С мясом! — догоняет меня оклик старушки, мимо которой я уже успела пройти.

Возвращаюсь.

Пирожки с мясом — это ровно то, что сейчас способно вернуть меня к жизни.

— Сколько? — машинально лезу правой рукой в кошель, притороченный к поясу. К счастью, я догадалась взять с собой денег, не то пришлось бы прямо сейчас прыгать к брату и клянчить, а я ужас как этого не люблю.

— Такой красавице — бесплатно! — старушка щерит беззубую улыбку, я благодарю, тяну руку за протянутым пирожком…

А потом на моём запястье смыкаются костлявые пальцы.

Прозрачные старческие глаза стремительно заволакиваются тьмой.

Стираются звуки и цвета вокруг. Последний солнечный луч погас, вся площадь погружается в глубокую тень.

— Взамен попрошу тебя всего об одной услуге, милая! Пойдём со мной. Я хочу показать тебе одно место. Одно особенное место.

9.5

Вот с чужими людьми у меня реакция на нежелательные прикосновения работает отлично.

Почему так не работала с Бастианом? Видимо, сбой в организме случился, не иначе.

Смазывается фокус на окружающей реальности, чёрные глаза отдаляются, сухие горячие пальцы соскальзывают с запястья. Перемещаюсь прыжком на несколько шагов вглубь площади. Случайных прохожих в такой час уже совсем почти нет, я ни в кого не врезаюсь, по счастью.

Подозрительная бабка пытается встать с места, но у нее спину скрючило, и ничего не получается. За мной она не пойдет… и я растерянно смотрю, как она стоит пару мгновений, кряхтя и прижимая руку к пояснице. А потом плюхается обратно и как ни в чём не бывало возобновляет скрипучий разговор со своей соседкой. Та косится перепуганно и принимается спешно складывать свои вязаные носки и вышитые носовые платочки.

Я беру себя в руки, успокаиваю дыхание и медленно двигаюсь обратно. Как я счастлива обладать магией! Это моя защита. Никогда ещё… почти никогда не подводила. Могу себе позволить быть храброй. Надо понять, что происходит.

— Пирожков, милая? — улыбается бабулька. Встречает меня так, будто видит впервые в жизни.

Я смотрю в прозрачно-голубые глаза, в которых та, особая блаженная невинность, какая бывает только у очень пожилых людей и у маленьких детей. И понимаю, что так и есть. Вот этими глазами — видит впервые.

— Нет, спасибо! — отказываюсь вежливо.

Аппетит пропал совершенно.

— Не подскажете, где здесь… — достаю свиток, бросаю взгляд на размашистый почерк брата. — Тупик Старых Королей?

Бабушка улыбается снова и машет рукой куда-то вправо.

— А вот по той улице пойдешь до перекрестка, потом направо, потом полчасика пешком, потом налево, и возле памятника переулок такой извилистый, мощёный булыжником, ещё с горочки вниз так уходит, это вот он и есть!

Я вздохнула, повторила мысленно и вежливо поблагодарила старушку.

На всякий случай ещё возле нее постояла немного, сделала вид, что думаю… но ничего больше не происходило.

Спрашивать у нее, «а что такое только что было с вашими глазами? И куда вы меня хотели отвести?» наверняка смысла нет, я уверена.

Мысленно чертыхаясь и злясь на этого Фостергловера, что забрался в какую-то глушь — нет бы в самую дорогую таверну столицы заселиться, как все нормальные аристократы! Вон их аж две тут, вывесками прямо на площадь, светят уютно окнами в вечернем сумраке! — я потащилась искать этот Тупик Старых Королей.