Не остановишь силой дождь. Экзамен

– Ловко ты! Раз – и человек! – восторженно сказал Сима. – Я думал это дольше.

– А я думал, вы голые после оборота.

– А ты что, хотел бы увидеть меня голым? – насмешливо ответил на реплику Крюка Павел.

– Тьфу! Не порти мне аппетит, – сплюнул тот и вернулся к поеданию курицы, всё же бросая настороженные взгляды на оборотня.

– В момент оборота мы слабы, поэтому те, кто делал его медленно, не оставил потомства, – уже Симе сказал Павел, открывая свою корзину. – К тому же этот навык тренируется с детства.

Золотистая аппетитная курица отвлекла его на время от разговоров. Поев, он решил больше не спать. В иллюминатор рассматривать горы внизу, а иногда и в опасной близости от корабля, было куда увлекательней.

– Хорошо, что механикусы и маги придумали дирижабли, – задумчиво сказал Сима. – Иначе пока через эти горы перейдёшь. Наверно, месяц понадобился бы. А сейчас – шесть часов, и мы в Харране.

– Ага. Только смыться оттуда, если что, труднее. Поставят своих бойцов в Гавани, и тебя живенько прихватят. Рудники уже наготове, – поделился соображениями Крюк.

– Вот поэтому и надо вначале перетереть с Гнусом, – говоря это, Ржавый многозначительно смотрел на Павла, зная отношение того к этой встрече. – Если он решит, что мы тайком мутим на его территории, то сдаст нас за милую душу. Или сам устроит нам весёлую жизнь. А нам это надо?

– Хорошо. Тогда так, Ржавый. Ты с остальными отправишься к Гнусу, а я сразу поеду в Вирран. Не хочу терять время. Осмотрюсь. Буду ждать вас там. Обо мне местным не говорите. Я делать ничего не буду, так что ваших правил не нарушу.

– Лады. Как связь держать будем?

– Вестниками. Фрэкки дал нам с запасом.

Ржавый кивнул. Его это тоже устраивало. Хоть оборотень и принёс клятву Шиме, на его лбу до сих пор крупными буквами читалось: «Служу короне». Его прошлое королевского гвардейца не спрячешь. А к гвардейцам у воров стойкая неприязнь. Переговоры с Гнусом и так вряд ли пройдут просто. Дополнительное напряжение из-за Павла Ржавому совершенно ни к чему.

В гавани дирижабль уже встречали. Павел увидел ждущие их мобили из окна иллюминатора. Чёрные жуки машин стояли в стороне от причальной мачты, фигурки находившихся рядом мужчин смотрели вверх на приземляющийся дирижабль. Они не торопились хватать сброшенный с высоты гайдроп, связывать его с мачтовым, подтягивать лебёдкой прибывший дирижабль к мачте. Просто стояли и смотрели на эту деловую суету.

Показываться на глаза подручным Гнуса Павлу не хотелось. Как они отнесутся к его отказу посещать местного короля неизвестно.

– Выходите без меня, – обратился он к Ржавому. – Я отделюсь от вас сразу.

Ржавый кивнул.

Павел подхватил свои вещи и направился в кабину экипажа. Он подождал, пока дирижабль подтянули к причальной мачте и нос закрепили в стыковочном гнезде. Теперь можно было переговорить с пилотами. Всё самое сложное позади, и они с готовностью откликнулись на просьбу Павла, подкреплённую денежной благодарностью, позволить ему выйти с ними, как ещё одному члену экипажа.

Экипаж покидал дирижабль после пассажиров, так что Павел увидел, как его спутники погрузились в чёрные мобили и отчалили. Сам он добрался до здания порта вместе с пилотами, а там уже смешался с обычными встречающими, провожающими, прибывшими пассажирами. В этой толпе он никак не выделялся. Ещё один пассажир, спешащий на дилижанс, который доставит его из столицы провинции в один из здешних медвежьих углов.

***

Гнус ждал гостей в таверне. Крюк и Сима остались в общем зале, против чего они не возражали. Стол накрыт, а на глазах у людей спокойней. Ржавого проводили наверх, в отдельный кабинет, где ожидал его харранский ночной король. В юности Ржавому довелось посидеть с харранцем в одной камере, потом ещё несколько раз пересекались, пока один не взлетел в воровской иерархии, а другой остепенился, став охранником Красавчика. Теперь ни тот, ни другой на гастроли не мотались, а потому на одной территории уже не встречались.

Гнус, несмотря на свою кличку, походил на добродушного белого медведя и видевшие его впервые удивлялись, отчего у него такое погоняло, не подходящее ни стати, ни характеру. Немногие, как Ржавый, ещё помнили, что родилось оно от его имени – Магнус, и тот, кто так сократил, хотел задеть харранца. Но задеть того такой мелочью не вышло. Тот только посмеялся:

– Гнус так гнус. Мелкий, зато настырный и кусучий.

В те времена, когда он получил свою кличку, Гнус и Ржавый были на равных, и почти дружили. Теперь, когда один уже три года твёрдой рукой правил преступным миром провинции, а другой был всего лишь подручным покровителя сутенёров и бандерш, встреча могла пройти по-разному. Но Гнус повёл себя так, будто всё по-прежнему.

– Ржа, рад тебя видеть, – добродушно гудел Магнус, сдавливая гостя в объятиях, похлопывая его по спине и бокам.

– Хватит меня шмонать. Чист я, чист, – смеясь, отвечал Ржавый.

– Давай рюмашку за встречу, – показал на накрытый стол хозяин.

– Только рюмашку?

– Как пойдёт, брат, как пойдёт.