Не оставляй меня

Кейси опустила руки и открыла глаза. Губы ее были приоткрыты, с подбородка капала вода, и она медленно провела языком по нижней губе. Ее глаза не отрывались от моих, руки снова поднялись, на этот раз к рубашке. Она расстегнула четыре верхние пуговицы, но не больше, открывая идеальную ложбинку гладкой кожи между грудями. Кончиками пальцев она отодвинула мокрую ткань и провела по твердому соску.

– Господи… – сказал я хриплым от желания голосом. Ее рука скользнула ниже, к краю рубашки, приподнимая ее. Тупая боль поселилась у меня в паху, во рту пересохло, как будто я умирал от жажды, а вот она, вся в дождевой воде.

– Иди сюда, – сказал я.

– Если я это сделаю, ты прикоснешься ко мне? – спросила она, проводя пальцами по обнаженной коже между бедер.

– Да, – сказал я, опускаясь на колени.

– Может, ты прикоснешься ко мне губами?

– Да.

Ее пальцы медленно двигались по кругу.

– Здесь?

– Боже, да.

Она медленно подошла ко мне, ее руки расстегивали остальные пуговицы. Когда она добралась до входа в палатку, последняя была расстегнута, и рубашка упала с ее плеч на землю.

– Ты прав, – сказала она, падая на полотенце, которое я вытащил, – мне холодно.

Я завернул ее в одеяло и притянул к себе, опустив себе на колени, мои губы тут же нашли ее кожу. Она была холодной, но тепло ее языка скользило по моему…

– Кейси… хочу тебя…

Я поцеловал ее, мои руки пробежали по ее телу, высушивая кожу и оставляя ее теплой и мягкой.

– Ты пахнешь дождем, – сказал я, двигая губами между ее грудей. Она тихо застонала, когда я взял один сосок, согревая его языком, а затем покусывая и посасывая, чтобы он оставался твердым.

– Джона… Боже, что ты со мной делаешь?

Ее пальцы запутались в моих волосах, когда я двинулся к другой груди, посасывая и покусывая, пока вытирал ее спину и бедра. Затем я обнял ее за талию и положил на пол палатки. Я провел полотенцем по ее животу, вниз, между бедер, по каждой ноге по очереди, а затем отбросил его. Она лежала передо мной раскрытая и распростертая, ее губы слегка приоткрылись, а глаза остекленели от желания. Мне хотелось раздеться догола и погрузиться в нее, утолить боль. Но было что-то электрическое и мощное в том, что я был полностью одет, а она лежала подо мной голая.

И все же я полностью принадлежал ей. Она владела мной. Ни одна другая женщина никогда не заставляла меня чувствовать себя так: свободным, полностью раскрепощенным и все же настоящим. Кейси сделала меня полноценным. Здоровым. Неуязвимым. И мое тело отчаянно хотело доказать ей это.

Я склонился над ней, прижался губами к ее губам, и наши языки встретились в наглом, грубом поцелуе. Она потянулась вниз, погладила меня через ткань брюк, и я застонал от этого прикосновения. Я хотел крепко сжать ее руку вокруг себя, чтобы почувствовать облегчение…

– Я хочу, чтобы тебе было хорошо… – выдохнул я.

– Мне уже хорошо, – сказала она, покусывая мою нижнюю губу.

Я отрицательно покачал головой.

– Я могу сделать больше, чем просто хорошо, – я наклонился к ее уху, – я хочу, чтобы ты кончила так сильно, чтобы вся гребаная долина услышала тебя.

– О боже мой…

Я взял ее запястья и зафиксировал их над головой. Наши глаза встретились, и взгляды задержались друг на друге, в ее глазах отражалась моя похоть. Я снова поцеловал ее, жестко и грубо, и она затряслась подо мной, ее бедра напряглись, и встретились с моими, упираясь в мои руки, которые крепко прижимали ее к полу.

Отпустив ее запястья, я провел языком вниз по гладкой коже ее шеи, между грудей, обжигая дыханием ее живот. Когда я добрался до ее бедер, она всхлипнула, и я воспользовался моментом, чтобы вдохнуть ее, растянуть момент еще на полсекунды, прежде чем наклонить голову к ней и попробовать ее на вкус.

Она вскрикнула, ее бедра поднялись, спина выгнулась. Я провел языком по ее самой чувствительной плоти, забыв о желании, бушующем в моих венах, как лесной пожар. Я погружался глубже, сильнее, мой рот исследовал ее, пока она не выкрикнула мое имя.

«Да, – подумал я. – Да. Громче…»

Ее тело напряглось, спина выгнулась дугой. Ее рука опустилась на мою голову и потянула меня глубже в себя, в то время как она кончила и ее голос наполнил палатку. Я мог бы остаться там, но она приподнялась на локтях, запыхавшаяся и измученная.

– Джона, – выдохнула она, – иди ко мне, пожалуйста…

Я позволил своему рту оторваться от нее, оставив ее дрожащей и мокрой, затем снял рубашку и джинсы. Ее трясущиеся руки помогли мне натянуть презерватив. Господи, был ли я возбужден так сильно когда-либо в своей жизни? Я пополз вверх по ее телу.

Она обняла меня за шею, притянула к себе и поцеловала, пробуя свой собственный вкус, который остался на моих губах, в то время как ее бедра широко раздвинулись для меня.

– Я хочу тебя так сильно, – сказал я.

Она молча кивнула, сжав губы. Однако они разлетелись в крике, как только я глубоко вошел в нее.

– Да… – прошипела она, – о боже, да…