Не оставляющий следов: Обретение

Пока я озирался окрест, Учитель Доо подтащил топливо к камням, уложенным в круг. Старое костровище... значит, мы не первые посетители этого необычного места. Вскоре на огне весело булькал котелок, пришлось в спешке искать мешок с припасами и заветным пакетом чая. На землю спускалась ночь, и в темноте сияние стихий нестерпимо резало глаза. Хранитель Сию, сбросив материальную форму, резвился в небе: купался в потоках, искря алым по синей шкурке.

– Что ты ощущаешь здесь? – Учитель Доо достал из мешка завернутые в листья пальмы ломти пряного вяленого мяса и лепешки.

– Неудобство, – я экономно распределил суточный запас чая на несколько приемов и засыпал порцию в кипящий котелок. Сказочный аромат!

Учитель тоже повел носом и присел к огню. Отсвет пламени любовно гладил его лицо, густо загоревшее под южным солнцем. В черных глазах плясали золотистые язычки.

– Здесь редкий случай стабильного пробоя между мирами. Энергия изнанки просачивается, как через сито, преображает все под себя. Древние мастера оградили это место от остальных земель юга и любопытства простых людей, чтобы остановить распространение чуждых нам изменений... Странно, что тебе некомфортно: мне здесь всегда было хорошо. И всем ученикам, которых приводил сюда. И Учителю... учителю Учителя – тоже.

– Кхе! – скрипучий смешок присоединился к шипению углей, на которые плеснуло из кипящего котелка. – Ты, балбес, откуда знаешь, хорошо ли было учителю твоего Учителя?

Один из ближних валунов в неровном свете костра напоминал сидящего человека. Он и на самом деле оказался лишенным волос человеком со стершимся лицом. Кожа его почти окаменела и приобрела буровато-серый цвет. Только тонкая трещина в верхней части бесформенной фигуры намекала на наличие рта.

Учитель Доо аккуратно подобрал полы халата и опустился на колени перед говорящим булыжником, почтительно склонив голову.

– Мудрейший Луу? Разве Вы не свершили все, что должно, и не освободились от пут этого мира?

– От этого освободился. Но остальные не лучше, хочу послать к демонам и их. Ждать окончательной свободы можно где угодно. Сам же сказал, что учителю твоего Учителя нравилось это место. Ничто не отвлекает... кроме вашего появления. Принесло же! Все с мелюзгой возишься? – речь звучала глухо и не очень внятно, словно он с трудом выталкивал из себя слова.

– Да, Мудрейший, – Учитель Доо склонился еще ниже. – Не могу понять, какие еще обязательства удерживают меня здесь...

– Так уж и не можешь? – шепот валуна был негромок, но строг.

– А то, что известно, не имею возможности исправить, – голос наставника был тверд. – Не приводит Судьба.

– Да глупость она, эта ваша Судьба! – на доли секунды на поверхности камня проступил человеческий лик. – Всего лишь сеть причинно-следственных связей, из которой можно выскользнуть в Пустоту и обрести настоящую свободу...

– Это Ваша дорога, Мудрейший, – снова почтительный поклон, но уже с оттенком строптивости. – Учитель Баа, насколько помню, не последовал за Вами.

– Упрямец. И ты, и мой бывший ученик. Два башмака пара, – щель в валуне чуть дрогнула улыбкой. – Убиваете и спасаете, любите и ненавидите, предаетесь разврату и аскезе... кровь горяча. Вы плоть от плоти этих миров. Живите. А я устал. Нас слишком много: живущих, умерших, бессмертных... Тесно здесь. Душно. Хочу освободиться окончательно. Осталось еще чуть-чуть...

– Давно Вы здесь?

– Вечность?.. Мгновение?..

Шепот угас. В костре с треском лопнула толстая ветка. Когда я снова впился взглядом в валун, пропала даже щель, заменяющая рот.

– Чуть-чуть осталось... – задумчиво повторил Учитель Доо, поднимаясь с колен. – Да, человеческого в Мудрейшем Луу и вправду осталось немного.

– Что он сделал с собой? – не мог понять, пугаться окаменевшего мудреца или принять его путь с пониманием.

– Попробую объяснить так, как я это вижу, – наставник снова присел у костра, наливая в кружку чай. – Обществу, создавшему государство, нужны для его правильной работы винтики определенных форм, размеров и назначения. Оно старательно обтачивает человека до нужных параметров и включает в бесперебойную работу своего механизма. Главной задачей становится обеспечение заменяемости – винтик может сломаться, выпасть из общей схемы – человек смертен. Каким будет тот, кто придет на смену? Злым или добрым, жадным или щедрым, глупым или умным – неважно. Пока личные качества не мешают отлаженному существованию, он будет востребован обществом и обеспечен поддержкой системы.

– То есть, если я послушно учусь тому, что в меня вкладывает отец, встаю на то место, которое он мне определил, добросовестно исполняю все, чего требует положение, мило улыбаюсь и не перечу тому, кому должен подчиняться, то считаюсь успешным и уважаемым человеком? Даже если между делом топлю котят, пишу стихи с использованием ненормативной лексики, пью вино и режу падших женщин. Так?