Не от стыда краснеет золото

– Вот что: надо идти на «биржу». Сейчас там все равно уже никого нет, время послеобеденное, работнички так долго не сидят. Завтра с утра. Расспросим тех, что в музее траншею рыли.

– Эх, Лиды нет! Она бы с ними в два счета поговорила.

– А кстати, Люся, ты ей звонила?

– Звонила, – безнадежно махнула рукой Люся. – Она только пару вопросов Бурлакову успела задать, он ее остановил. «Любимая, – сказал, – я же знаю, откуда ветер дует. Все в свое время. Узнают твои подруги, что к чему. Тебе первой расскажу, как дело закроем. А пока – тайна следствия!»

– Гад!

– Скотина безрогая!

– То-то ему сейчас икается!

– Да ну, – вступилась по обыкновению Зоя, – это же его работа. И кстати, давайте уже обедать!

Впрочем, участия в том, чтобы накрывать на стол, она потом не приняла. Все это время задумчиво вышагивала по кухне.

– Уйди в зал, – рассердилась Люся, – не путайся под ногами!

– Не мешай ей! – вступилась Мила, – она думает.

– Пусть в зале думает, там ей никто мешать не будет!

Зоя в этот момент резко затормозила. Вероятно, ее память, в которой все это время шла подспудная работа, выдала конечный результат.

– Девочки, вы можете считать меня сумасшедшей, но если бы эта тетка…

– Какая тетка? – не поняла Люся, – в парикмахерской?

– В салоне! Если бы эта тетка не была теткой, я бы сказала, что это… Варвара!

– Какая Варвара? – теперь уже «не въехала» и голодная Мила.

– Не какая, а какой! «Любопытная Варвара»! Дружок Боцмана.

– Да с чего ты взяла?!

– Голос у него очень противный, но своеобразный.

– Как ты могла узнать его голос, если он сказал там, под стеной Сарая, всего пару фраз!

– Да, но каких фраз! – согласилась Мила уважительно. – Хотя до Боцмана ему, конечно, расти и расти.

– Голос тетки мне сразу показался знакомым, – задумчиво продолжала Зоя, – резкий такой, с приблатненными интонациями…

– Но мужской-то голос от женского можно отличить?

– Да не всегда! Если у женщины он прокуренный, низкого тембра, а у мужчины – высокий? Тут фактор одежды роль играет. Сразу настраиваешься на восприятие по половому признаку. Это первая реакция – во что человек одет.

– Бывают же похожие люди! А может, она родственница Варвары?

– Но с чего она так шарахнулась от Милы, как черт от ладана? Откуда она может знать Милу?

– И чем это, и когда я ей так насолила?!

– Может, Варвара замаскировался под тетку? – несколько колеблясь, предположила Мила.

– Зачем?

– Но – монеты же продавал! А если они – из Порохового городища? Для конспирации.

– Все! – решительно пресекла Люся. – Обедать! А то у вас на почве голода уже глюки начинаются.

Но и за обедом Люся с Милой продолжали, пережевывая пищу не слишком тщательно, как советуют классики советского юмора Ильф и Петров, пережевывали и тему маскарада Варвары, странного поведения Шпигалева, шкатулок с монетами, монет без шкатулок, и всего, из этого следующего.

Зоя вяло жевала, опять погруженная в мыслительный процесс. Мила и Люся, кивая на нее, перемигивались, но не мешали: Чапай думает! Может, еще чего конструктивного придумает.

Поднеся ко рту вилку с наколотой на нее шпикачкой, Зоя вдруг застыла и медленно положила вилку обратно на тарелку.

– Девочки, я вспомнила, где видела Боцмана в первый раз!

– Ясно, где! Мы все его там видели! В первый раз – возле музея, когда калиткой снесли!

– Это был второй раз! В первый раз я его увидела, когда хотела у Никиты отпуск просить. Я тогда волновалась, что подвожу его, речь готовила, а он во дворе с рабочими рассчитывался. Я у окна стояла, когда рабочие уходили, и Боцман был среди них!

– Ты ничего не путаешь?!

– Нет! Я, конечно, видела его со спины, но подумала прямо Люсиными словами: походка, как будто две сумки подмышками несет. Я тогда была… м-м-м… в прострации, потому это и проскользнуло где-то по задворкам памяти.

– А тут из-за этой Варвары ты и вспомнила! По ассоциации!

– Мозговая атака!

– Нет, ну какие же мы все умные! – восхитилась Зоя

Она тоже хотела было добавить, что ей кажется, будто она и Варвару где-то когда-то вроде бы видела, но подумала, что это будет уже перебор. Подруги подумают, что у нее головокружение от успеха, не поверят и высмеют.

– Та-а-ак! – протянули Люся и Мила одновременно. – И что это значит?

– Что это его из Порохового понесло в Артюховск?

– Да еще и в бригаду «биржевиков» затесался! Подработать приехал? В селе – негде?

– Ближний свет! А потом, выходит, и второй раз приходил, терся там, вынюхивал!

– Может, музей грабануть хочет?!

– Да ну вас! Что там грабить? Старьё купеческое?

– Ну вы же умные, – с ласковой насмешкой сказала Зоя. – Сложите два и два!

– Он приезжал закопать шкатулку!

– А потом хотел удостовериться, что ее нашли, потому что в газетах ничего написано не было.

– Никита-то от интервью со Стасом Петровым отказался!

– И стал его злейшим врагом на всю оставшуюся жизнь!

– Значит, завтра с утра на «биржу». Водку купить и – «колоть» их, «колоть» жестко!

По этому поводу они налили себе по маленькой и с удовольствием закусили.