(Не) отец моего малыша

– Один раз я тебя уже потеряла. Второй потери, я не вынесу.

А потом, теряя силы, теряя равновесие, просто упала на пол.

Звон в ушах. Чьи-то торопливые шаги. Голоса. Чьё-то горячее прикосновение к плечу… И моментальное падение в бесчувственный, кромешный сон.

***

Когда я открыла глаза, то моментально прищурилась от яркого света. Несколько раз моргнула и осмотрелась, увидев перед собой просторное помещение с белыми пустыми стенами и огромным окном с белыми жалюзи. Здесь очень тихо. Пахнет медикаментами. Я лежу на кровати. Она огорожена ширмой. А из моей левой руки торчит игла, подключённая к системе – капельница.

Я что, в больнице?

Повернула голову в бок и тут же столкнулась взглядом с немолодым мужчиной с седой бородкой, в очках. Он, нахмурившись, смотрел мне в лицо, а его правая рука лежала на моём пульсе. Выждав секунду, незнакомец в белом халате спросил.

– Очнулись?

Киваю. Во рту сухо, как в пустыне.

– И давно вас мучает слабость? Часто падаете в обморок?

– Нет, что вы… – Вялым голосом. – Хотя… да! Слабость появилась примерно дня три-четыре назад.

– А менструация?

Господи помилуй.

К чему он клонит?

Издевательство какое-то.

Только не говорите мне ЭТО, нет!

Я же всего один раз… тогда в Лифте

Как и… один раз на курорте.

Ничего не напоминает, Лили?

Но, как же таблетка?

Я ведь выпила. Успела.

Или… не успела. Или та таблетка предназначалась для приёма внутрь, до полового акта. А не после.

Я не переживу, если врачи снова скажут…

– Кажется, вы беременны.

***

Ну и… И как я чувствовала себя в данный момент?

Я… Я просто рассмеялась. До слёз. Как полоумная, вышедшая из ума, истеричка. Накрыла ладошками лицо и буквально взорвалась от смеха. Пока не почувствовала цепкую, как сталь, хватку, на своих ослабленных запястьях.

Кто-то резко отдернул мои руки от моего лица. В поле зрения появилась озлобленная гримаса Большакова. Он выскочил из-за ширмы как ебучий ураган, готовый стереть с лица земли всё, что встало на его пути.

– Лили… Кто он? С кем ты?! – Лицо Кирилла исказилось звериной яростью. – Я убью его на хер!

Сначала я чуть было не разрыдалась, от того, что он такой бл*ть кретин тупоголовый, а потом замахнулась, собираясь врезать ему по его приторно-смазливой, но такой озверевшей физиономии, однако, сдержалась. Так как увидела Дениску. Который выглядывал из-за спины «урагана» и таращился на меня своими большими глазёнками, полными испуга. Не при ребенке же руки марать.

Денисочка! Слава богу, он цел и невредим.

Как хорошо, что ты здесь, со мной. И у тебя все в порядке.

– Твой он! И этот ребенок тоже твой! – зашипела, так люто, что сосуды наверно в глазах полопались. От безнадежности и отчаяния закричала! Руки к груди прижала, к сердцу, которое рвалось на ошметки. Как же больноооо. Он не слышит. И снова отрицает. Не верит! Не верит! Не верииит! – Вали! Сделай спермограмму! Сделай еще один тест ДНК! Нет, сотню их сделай. Я разрешаю! Если не веришь. Но, Богом клянусь, и жизнью своей тоже клянусь! Твой он. Только твой, Кирилл. И не было у меня других мужчин. Никогда прежде. И наверно никогда больше не будет… – Задыхаясь. Сердцебиение зашкаливает. В голове всё жмёт и вращается. – Если ты откажешься от нас, снова… Я тебя убью. Я не шучу!

Он рванул меня на себя и крепко обнял. Без слов. Да и я тоже замолчала, стоило только ощутить его запах, его тепло, его бурное дыхание на своей груди. Я даже кожей почувствовала бешеное биение его сердца, сквозь ткань модельного пиджака. Кажется, мужчине было очень трудно говорить. На его ресницах выступила влага.

– Где вы были? Как ты мог забрать МОЕГО сына без моего ведома?!

– Мы ездили в клинику. – Продолжал сжимать в настойчивом плену. – Сдали анализы. Я знал, что ты не согласишься. Пришлось действовать самостоятельно. – Его голос не был грубым. Наоборот, перенасыщен сухостью и тоской.

– Ну и что, убедился, ты… – сбавила тон до шёпота, чтобы Дениска не услышал, – Ублюдок безголовый, эгоистичный, нарциссцичный сухарь.

Он ничего не ответил. Лишь сильнее давил в принудительных тисках.

Стыдно, небось. Так тебе и надо. Но то ли ещё будет. Когда ты получишь на руки заключение с тестом на отцовство.

Как же я долго предвкушала этот сладостный миг. Аж слёзы из глаз брызнули, наслаждаясь моим триумфом и его поражением. Я знала, Кирилл сам себя морально уничтожит. Чувствовала кожей. Каждую его эмоцию, каждую его деструктивную мысль, в отношении себя, особенно отчетливо ощущалось его бешеное сердцебиение. Сам себя добьёт. Сам себя же и сожрет за свою тщеславность. Мне можно просто молчать и наслаждаться процессом. Без моих плевков и скандалов, он сам себя внутренне разорвёт.

На секунду даже стало жаль мерзавца. Да я такая. Мягкосердечная, ранимая рохля. И ничего не могу с этим поделать. Но буду держаться до последнего. Пока он не заставит поверить меня в то, что он больше никогда не причинит нам зла. Кирилл должен из кожи вон выпрыгнуть, чтобы исправить свои грехи.

Неожиданно, наш острый спор прервался приказным тоном доктора: