Не пей, козленочком станешь (СИ)

Паника. Эта была сумасшедшая паника, когда он гнал по трассе на своем пикапе, а бабуля неподвижно лежала на заднем сиденье, заботливо укрытая пледом. А Иван Иваныч поглаживал её ладонь, крепко сжимая её своими руками.

Паника, которая съедает все остальные чувства в тебе. Паника, которая убивает в памяти все хорошие воспоминания...паника, которая заставляет слезы течь по щекам беспрерывно, одним сплошным потоком. Паника, из-за которой ты даже не замечаешь, как крепко он держит тебя за руку.

- Всё будет нормально, – это то, что он говорит постоянно с момента, когда мы тронулись.

На территорию больницы въехали с визгом. Въехали в первую попавшуюся клинику, как только оказались в городе.

Он на руках внес бабулю в приемное отделение. А дальше все мелькало и крутилось. Подоспевшие врачи, санитары. Спешка, волнение, страх, смешанный с этим бешеным движением, словно ты разворошил муравейник.

Матвей переложил бабулю на каталку.

- Ох, батюшки! –прохрипел Иван Иваныч и упал на пол.

- Бл*ть! – красноречиво выдал Матвей и рванул к деду.

Снова копошение и на каталку положили второго, а мы с Матвеем остались в приемной одни.

Я села на диванчик и откинулась на стену. Мне нужна хоть какая-то опора, иначе я буду третьей, кто упадет на этот грязный пол.

В больнице стояла невыносимая жара, плюс жуткое волнение и страх за обоих пенсионеров, сделал своё дело. Меня затрясло...это, буквально, была паническая атака. Та самая, о которой я читала в книгах. Та самая, из-за которой темнеет в глазах, а в ушах стоит дикий гул.

- Слушай меня..., -сквозь вату в ушах слышу его голос, – Не теряй сознание..., -слышу его чуть громче.

Потом снова прикосновение к моей руки и он чуть сильнее сжимает пальцы. А потом касается моего лба, вытирая внезапно выступивший пот.

- Дыши глубже, – говорит он.

И дышу...дышу этим спёртым воздухом, который кажется мне слаще мёда.

- Дыши, – снова повторяет он.

Я постепенно прихожу в себя и больше не чувствую его руку на своей.

Он сидит напротив на корточках, так же как и я, подпирает стену спиной.

Мы сидели молча, лишь изредка переглядывались.

- У меня больше никого нет кроме него, -вдруг сказал Матвей, поднимая на меня глаза.

Похоже, я идиотка. Зациклилась только на своей бабуле, совершенно не подумав о нём. Признаться, я даже не вспомнила о дяде Ване, а ведь он его дедушка. Черт, я полная идиотка...круглая идиотка. Вела себя, как заносчивая девица, даже не подумав о том, что испытывает парень.

- Прости, – сказала ему, опустив голову со стыда.

- За что? – вроде бы удивился он, вскинув голову.

- За то, что вела себя, как идиотка...что не поддержала тебя...

Он лишь ухмыльнулся, а в это время из-за угла вывернул врач.

- Так, -подытожил крупный лысый доктор, -Кто у нас Зарецкие, а кто Малковы? – посмотрел он по очереди то на меня, то за Матвея.

- Зарецкий, – поднял он руку вверх, как в школе.

- Малкова, – повторила я его действия.

- Значит так, Зарецкий и Малкова, – хлопнул он в ладошки, – Бабуля с дедулей останутся пока у нас на недельку другую, – начал издалека.

- А что с ними? – влезла я, умышленно говоря об обоих родственниках, чтобы Матвей не подумал, что я беспокоюсь только за бабулю.

Парень, по-видимому, оценил, потому что мельком взглянул на меня удивленно.

- Не буду грузить вас медицинскими терминами, – отмахнулся дядька, – У бабули вашей, резкий скачок артериального давления, что в её возрасте вполне ожидаем. Но страшного ничего нет. Подержим недельки две в больнице, прокапаем капельницы и снова на волю, – улыбнулся добродушный доктор.

А с моей души свалился камень. Распахнула глаза от радости и готова была расцеловать доктора в его лысую макушку. Выглядело бы это эффектно, да.

- А с дедом что? – нервничал Матвей.

- С дедом тоже нормально всё. Струхнул дедуля за любимую женщину, вот прихватило. Кстати, его тоже оставим, на всякий случай. Пусть на пару отдыхают.

- Спасибо вам огромное, – выдохнула я.

Удивляюсь тому, что даже в простой городской больнице есть действительно участливые и добрый врачи. Дядька мне понравился. Добродушный такой, позитивный и улыбается всё-время. И я ему поверила, как и Матвей, хотя он всё еще был напряжен. А мне жутко хотелось просто обнять парня и, погладив по спине, успокоить и сказать, что всё будет хорошо, но постеснялась.

- А зайти к ним можно? – поинтересовался парень.

- Конечно, -кивнул врач, – У нас не тюрьма ведь...пойдёмте я вас провожу, -кивнул он в сторону коридора.

Напялив выданные нам бахилы, мы пошлепали за врачом.

Лежали наши пенсионеры в неврологическом отделении на третьем этаже. Бабуля в палате номер пять, а Иван Иваныч в седьмой, почти соседи.

Я сразу свернула в пятую, Матвей прошел дальше.

- Бабуль, -охнула я, рванув к её кровати.

Выглядела она очень даже живенько с этой жуткой капельницей.

- Ох, Рада, – улыбнулась она, – Напугала я тебя, да?! – спросила она.

Я присела на старый стул, рядом с её кроватью.

- Может принести тебе чего? – стандартный вопрос вызвал у старушки приступ хохота.