Не по чину

Вот Мишка и предложил дяде Никеше вариант, при котором тот сможет использовать создавшееся положение с максимальной выгодой для себя: оказать услугу князю, получить за это немалые преференции и заключить крайне выгодную сделку, чем сразу де-факто превратит князя, хоть де-юре и находящегося в плену у племянника, в свои партнеры по бизнесу, то есть окончательно станет своим в Городно. А стоить все это будет ему всего-навсего пятьсот гривен.

— Сколько-сколько? Да никак тебя в походе по голове чем-то тяжелым приложило? — изумился Никифор такому аппетиту племянничка. — Ладно, давай, рассказывай, что на этот раз придумал, а там посмотрим… — с показным безразличием добавил он, но Мишка только усмехнулся про себя. Судя по загоревшимся глазам, купец наживку заглотил, как голодная щука блесну, но просто перестал бы себя уважать, если бы не попробовал для начала развести племянника.

— Нет уж, дядюшка, давай вначале о цене договоримся, — охладил боярич пыл родственничка. — Я тебе прибыльное дело предлагаю, ты эти гривны потом с лихвой вернешь, а мне и так одни убытки — коней, хорошо, если половину приведут.

— А нечего было встревать, куда не просили! — снова «погнал волну» Никифор.

— Так коли бы не встрял — князь бы и вовсе помер. Лучше бы стало? — развел руками Мишка, но тут же мысленно себя оборвал.

«Хватит оправдываться, сэр Майкл! Мы уже не у него на ладье, и я сейчас не его малолетний племянник, а сотник Младшей стражи! Один раз от деда получил — и за дело. Я в своем праве, и не Никифору меня судить».

Мишка состроил зверскую физиономию и перешел от обороны к наступлению:

— Князь городенский ворога пропустил! И про то, что он это делал вынужденно, спасая жизнь жены и детей, я в тот момент не знал и знать не мог! А потому имел я право его пленить, как отступника!

— Так он все равно князь! — взревел Никифор. — А ты перед ним… Тьфу, бестолочь! Ты что, не понимаешь, что ты не в Ратном в игрушки играешь?! Ты же всех подставил! И деда, и меня!

— Вот поэтому тебе и предлагаю выгодное дело, а за деда не тебе решать — сочтет, что я виновен, сам и спросит с меня. Он воин, а не купец.

— Воин… Много бы вы без портов навоевали, — остывая, буркнул Никифор. — А коли знаешь, как теперь это исправлять, так и говори! А то меня в убытки втравил и теперь в мою же мошну залезть норовишь! Да я из-за тебя! — и Никифор снова пустился в пространное и лишенное конкретики, но весьма эмоциональное перечисление неприятностей, кои он теперь поимеет из-за выходки дорогого племянника.

«Ну-ну, знакомая песня. Все как и положено: князь — невинная жертва террористов, ляхи вообще в расчет не берутся, а виноваты во всех неприятностях, разумеется, дураки-военные, которые со своими тупыми понятиями о долге поперлись защищать обывателей. И не так они, оказывается, их защитили, не учли интересы всех причастных лиц и вообще на фиг они вмешивались? Спасибо еще, не принято здесь об «адекватности» ответа на агрессию евросопли по ООНам размазывать.