Не по совести

Коварный план Холод-матери сработал в итоге на все сто процентов: внеся раздор в «лагерь» своего беспечного неприятеля, она добилась полного развала его крепкой сплоченности, еще недавно казавшейся просто несокрушимой. В то же самое время опороченный муж, видя, какой горделивой походкой супруга заходит в судебные помещения и как ее сопровождает их общая доченька, «бросающая» в свою очередь на него крайне недружелюбные взгляды, впал в какое-то угнетенное состояние, граничившее с полной прострацией – с этой минуты все вокруг казалось ему несущественным и неважным; в дальнейшем, на протяжении всего бракоразводного заседания, Владислав просидел словно потерянный, пребывая в состоянии полного смущения и все более нарастающего смятения; а следовательно, на все претензии своей амбициозной супруги, победоносной и хитрой, он отвечал бездумным согласием, не желая затягивать унизительный фарс, для него внезапно ставший еще и мучительным; в итоге он отказался от всех имущественных претензий, добровольно предоставив всю общую собственность в ведение детей и опекающей их супруги (в тот суровый момент отец, конечно же, заботился о своей старшей дочери, чтобы избавить ее от очередного нервного потрясения, разумно предположив, что жизнь сама разберется, кто в сложившейся ситуации прав, а кто все-таки виноват, и, как полоумный, твердя про себя только одно: «Ну что же, посмотрим? Время нас рассудит, Карина»); таким образом, на судебный допрос не пришлось вызывать ни одного из свидетелей, и решение было принято без участия других лиц, другими словами, уже ненужных свидетелей.

Судебное заключение им было выдано на руки в этот же день, но только часом позднее; в момент вручения и без того амбициозная женщина наполнилась такой выразительной высокомерной надменностью, что даже стала казаться немногим выше своего обычного роста – а чтобы полностью «уничтожить» своего «раздавленного супруга», она еще и не поленилась выложить в сети-интернет сделанную ею на улице видеозапись, порочащую и его «растоптанную честь», и униженное достоинство (как нетрудно догадаться, больше всех остальных сцена расставания привлекла через некоторое время внимание Холод Андрея).

Поверженный же муж, выходя из зала суда, глубоко вжал свою голову в плечи и как можно скорее поспешил покинуть это прискорбное место, ставшее пристанищем его неожиданного позора. Как бы там ни было, но он все же побыстрее отправился к себе на квартиру, где-то в глубине души все еще надеясь, что его молодая и очаровательная возлюбленная не станет действовать сгоряча, а все вначале обсудит, обдумает и, может быть, даже сможет простить его прежнюю глупость; стало быть, он надеялся ее убедить, что факт, будто Екатерина вдруг оказалась беременна, является выдумкой, полнейшая чушь и ересью, ведь сам Владислав прекрасно уже понимал, что разыгранное перед ними представление – это козни его чересчур амбиционной супруги (к этому моменту уже наслаждавшейся статусом бывшей)… но вот как убедить в этом милую и прекрасную девушку, столько раз за свою жизнь подвергавшуюся безжалостному обману? Сей насущный вопрос мучил его на протяжении всей недолгой дороги. Как и следует ожидать, его надежды не оправдались: Азмира, собрав свои немногочисленные пожитки, выехала с враз опостылевшего жилища, забрав с собой и их общую дочку; находясь еще под впечатлением от коварства вероломного мужчины, в очередной раз ее беззастенчиво обманувшего, и оставаясь в состоянии истерической паники, девушка в спешном порядке сложила свои вещи в первую, попавшуюся ей под руки, сумку и, несмотря на протестующие капризы Дианы, устремилась к тому человеку, который был знаком ей лучше всех остальных в целом свете и который, уж точно, ни при каких обстоятельствах ее никогда не предаст и гадко не бросит; нетрудно понять, что она отправилась на улицу Семнадцатой линии в уже знакомый дом, где жила ее верная подруга, единственная оставшаяся у нее из бесславной и очень далекой юности.

Как назло, Холод прибыла в тот самый момент, когда хозяйку навещал грозный и беспардонный Михайлов; однако, вопреки своему скверному характеру, он, едва только увидев прибывших «беглянок», весело рассмеялся и сквозь безудержный хохот промолвил:

– Быстро вас выгнали! За что на этот раз?

Азмира окинула его ненавидящим и презрительным взглядом, но все же от колкого замечания, непроизвольно просившегося наружу, смогла удержаться; напротив, спокойно, словно и не замечая этого огромного человека, она простодушно обратилась к давней подруге:

– Анжелика, мы у тебя «перебьемся» несколько дней, до тех пор, пока я не подыщу нам квартиру? Как только что-нибудь подвернется, мы тут же уйдем, а пока нам с дочкой, поверь, ну! просто некуда деться.

– Да, да, конечно, живите сколько хотите, – разрешила великодушная владелица жилых помещений, озарив свое лицо участливой мимикой, – я же уже, кажется, вам сказала, что у меня для вас двери открыты и всегда, и в любое время, а особенно для этого маленького сокровища.