Не подавай виду

— Ян наверняка будет часто просыпаться, и придется снова брать его на руки, — пояснила она. — Так хоть ты сможешь нормально поспать.

— Я же завтра не пойду на работу, — напомнил Илья. — И по-моему, он вообще спокойный, но хотя бы первое время мне лучше быть рядом.

— Да не выдумывай, я вменяемая и не безрукая, справлюсь уж как-нибудь. Чересчур-то не выворачивайся, Илья, а то сам потом будешь жаловаться.

Последнее Илья вообще не понял, но решил не спорить, памятуя, что жене все еще трудно свыкнуться с новой жизнью. Он чувствовал легкую обиду, что его отстраняют от ребенка в ночные часы, когда особенно важна защита, и по житейским, и по суеверным соображениям. В нем вдруг всколыхнулись бессознательные древние страхи перед демонами, крадущими дыхание у спящих, но Лене он, конечно, об этом не сказал.

За ночь Ян всего пару раз начинал хныкать, однако сам Илья все равно толком не спал. Его одолевала тревога, не только из-за беззащитности ребенка и плохого самочувствия Лены, а из-за какой-то невидимой угрозы, которую он считывал так же интуитивно, как ориентировался по сторонам света. Правда, днем стало немного спокойнее — к молодой семье пришла патронажная сестра, чтобы проверить ребенка и обучить родителей первым навыкам, и заявила, что малыш совершенно здоров.

Поначалу женщина норовила отделаться от Ильи и обращаться только к матери, но заметив, как умело и охотно он следует всем наставлениям, посмотрела на него с уважением.

— Повезло же вам с мужем, Лена, — сказала она. — Мой сын к ребенку вообще поначалу не подходил, говорил: «Вот он подрастет, и тогда уж мы — ух! Будет ему мужское воспитание». Ну, внук подрос, на следующий год в школу пойдет, и где то воспитание? Отец раз в день по макушке потреплет, раз в неделю в кафе свозит. А потом будет удивляться, что пацан его не слушает и не уважает.

Лена только равнодушно кивнула. Илья уже по-настоящему забеспокоился и спросил после ухода медсестры:

— Леночка, ты за что-то на меня сердишься?

— С чего ты взял? — удивленно отозвалась она, прикладывая ребенка к груди.

— Просто предполагаю. Все ведь хорошо, а тебя как будто ничего не радует, вот я и не знаю, что делать...

Он запнулся, будто утомившись от этой короткой фразы, и призывно посмотрел на Лену.

— Слушай, я понимаю, что ты старался, — вздохнула она. — Но я до сих пор чувствую себя так, словно меня поезд переехал, и охота только лечь лицом вниз и ничего не видеть и не слышать. Просто тебе бесполезно объяснять, все равно не поймешь.

— Лен, я же не идиот, — терпеливо ответил Илья. — Можешь не объяснять, если не хочется, только скажи, что мне для тебя сделать.

— Ладно, в магазин сходи, пожалуйста, — сказала Лена и, закончив кормить, набросала список. Заодно она попросила Илью купить ей молокоотсос, пояснив, что лучше сцеживать молоко, потому что от сосания появляются трещины и даже кровь. Спорить на этот счет он, конечно, не собирался, Лена заметно оживилась и Илья уже с более легким сердцем отправился за покупками. Пока он сидел с Яном, она приготовила обед и погладила пеленки, а вечером даже с аппетитом попила чаю с печеньем, немного посидела в интернете и Илье показалось, что дело идет на лад.

На следующий день после затяжной непогоды выглянуло солнце и Илья решился немного прогуляться с сыном возле дома. Вытаскивать коляску ему не хотелось и он просто держал Яна на руках, давая малышу рассмотреть то самодельную проволочную арку у парадной, то необычную ярко-голубую машину, то яркую бумажку с рекламой, приклеенную к двери. Мальчик пока не выражал никаких эмоций, но Илье почему-то казалось, что он доверительно льнет к нему теплым тельцем, побаиваясь впервые увиденного огромного мира.

Так молодая семья понемногу привыкала к переменам. Илья с тревогой возвращался к работе и оставлял жену наедине с ребенком, но Лена как-то приноровилась, хотя днем ей никто не помогал. Анна Георгиевна сразу заявила, чтобы на нее не рассчитывали, а от помощи Майи отказалась сама Лена. Она сказала, что бесчеловечно гонять свекровь из пригорода на электричке, а постоянно вызывать такси для них накладно, и финка, разумеется, не стала возражать. Но с сыном она часто перезванивалась и давала советы. Майя никогда не допытывалась об их с Леной делах, но Илья чувствовал, что ей неспокойно.

На первых порах действительно пришлось нелегко: иногда мальчик спал почти всю ночь, а в другой раз плакал по нескольку часов. Илья всегда жалел Лену гораздо больше, чем себя: ему казалось, что на работе он отдыхает душой, а физический труд никогда его не отягощал. Поэтому вечером он без всяких пререканий занимался сыном, пока Лена готовила ужин, принимала душ, а то и просто дремала.

Вскоре Илья заметил, что Ян глядит на него прояснившимися голубыми глазками и будто подмигивает. Порой мальчик подолгу всматривался в отца, водя по его лицу пальчиком, а потом и дергал за волосы. Его сосредоточенный вид казался Илье невероятно забавным, и понемногу он научил Яна смеяться. Когда он дул мальчику на пушистую челку, тот расплывался в широкой беззубой улыбке.