Не покидай Мэнгроув Плейс (СИ)

В тускло освещённой кухне она обнаруживает ещё одного неспящего — положив ногу на ногу, в плетёном соломенном кресле восседает Виктор Леруа. В его бокале темнеет багряная жидкость, и он смотрит на Лу сперва затуманенно, потом — изумлённо, а потом — с привычной насмешливостью. На нём узкие тёмные брюки и такая же тёмная рубашка, напоминающая камзол, блестящие чёрные волосы зачёсаны назад. Он выглядит как модель с рекламы дорогущей туалетной воды в женском журнале — несмотря на всегдашнюю бледность, которую фотограф бы непременно отретушировал.

— Приветик. Не рановато ли начинаете? — не может удержаться Лу от подколки, кивнув на бокал с вином в руке Виктора.

— Поздно заканчиваю, — парирует тот, отпивая ещё глоток и запуская пальцы в вазу с засахаренными печеньицами, стоящую рядом на столе. — А вы что тут разнюхиваете, мисс Филипс??

Его бархатный голос полон яда.

— В данном случае — яблочный пирог Долли, — невозмутимо сообщает Лу, распахивая массивные дверцы старинного буфета. — Не попадался? А, вот и он.

Блюдо с несколькими кусками пирога заботливо прикрыто кулинарной фольгой, но дивный запах корицы, яблок и сдобы Лу действительно чует даже сквозь неё. Феликс тычется носом в её голые щиколотки, явно желая поучаствовать в пиршестве, а Виктор кривится:

— Только этого наглеца здесь не хватало. Притащился.

Лу весело отмечает про себя, что Виктор говорит о еноте, как о надоевшем родственнике, но рассудительно произносит, отламывая Феликсу корочку от пирога:

— Ему тоже не спится, а если не спится, надо поесть. Вы всегда так поздно ложитесь, мистер Леруа?

— Это вы пытаетесь ненавязчиво выяснить, не был ли я свидетелем либо, что куда интересней, инициатором несчастных случаев в моей семейке? — вопросом на вопрос отвечает Виктор, отпив ещё немного из бокала и лениво покручивая его в пальцах. — Я с детства веду исключительно ночной образ жизни, но, к сожалению или к счастью, не присутствовал при кончине дяди Джоза, тёти Кристи и несчастной училки, мисс Как-её-там. Хотя все они умерли ночью, что да, то да.

— Мисс Чивингтон, — уточняет Лу, присев на край стола по своей привычке, и в упор глядя на собеседника. — Почему из всех троих вы назвали несчастной только её?

— Остальные были безнадёжно стары, а дядя Джоз к тому же — развязавшийся алкаш, — пожимает худыми плечами Виктор. — Мне их не жаль. Тётя Кристи всегда вела себя как невероятно вздорная ханжа, а у дядюшки мозги съехали набекрень от виски. Учительница же была молода, хоть и не особо симпатична, но неглупа. И умела справляться с этой парой маленьких чертенят, моих троюродных племянничков. Могла бы жить и дальше, но ей зачем-то вздумалось прогуляться ночью к болоту. Она всё болтала о том, как интересно было бы взглянуть на Старину Монти. Ну вот и взглянула. Вуаля!

Он привычно щёлкает пальцами.

— Вы верите в версию с сороконожкой? — осведомляется Лу, и Виктор вновь равнодушно пожимает плечами:

— Полиции виднее, не так ли?

Он запрокидывает голову, осушая бокал до дна, а потом смотрит на Лу смешливо поблескивающими, глубокими, как омуты, глазами:

— Мой кузен не верит полицейским, потому и вызвал вас. Я верю, поскольку мне так удобнее. Я всегда делаю так, как мне удобнее. В данный момент — просто жду, когда же наш патриарх отправится к праотцам. Как ждут этого все остальные.

— Но вы и сами можете стать следующей жертвой, мистер Леруа, если полицейские неправы и в доме действительно орудует убийца — один или двое, — напрямик говорит Лу. — Вас это не волнует?

— А жизнь вообще опасная штука, разве нет? — легко отвечает Виктор, плавно поднимаясь на ноги, чтобы достать из буфета новую бутылку. — Опасности только делают её занимательнее. Кстати, в ночных клубах Нового Орлеана ходят слухи о некоей загадочной смертельной болезни, поражающей грешников, погрязших в разврате. Вы ещё не в курсе?

Лу дурашливо округляет глаза:

— Вау, милосердный Господь решил в очередной раз покарать грешников, наслав на них неизвестный мор? Что ж, бывает. Но я, к счастью, не хожу по клубам, разве что босс велит мне проследить за неверными мужьями или жёнами. Приходится подчиняться, как бы мне это не претило, иначе он запросто уволит меня, — Лу сокрушённо разводит руками, соскакивает со стола и запахивает полы халата.

— Да неужели? — Виктор поднимает брови, усаживаясь обратно в кресло. Его явно забавляет эта пикировка.

— Да, — энергично кивает Лу, — он просто зверь, мой босс.

— И в знак принадлежности ему, — вдруг спрашивает Виктор, — вы носите этот ошейник? И эти сиськи?

"Ого", — думает Лу, на миг опуская ресницы. Мистер Леруа действительно знает больше, чем нужно.

— Да ладно, — весело хмыкает она, — где сиськи, а где ошейник?

— На вас, я полагаю, — теперь Виктор забавляется уже откровенно. — Зачем вы перекроили себе верх? Так стремились угодить боссу? Вы же ради него это сделали, верно?

Лу хочет отвернуться, но заставляет себя с прежней беззаботностью смотреть в насмешливое лицо Виктора. Зак Пембертон никогда не спрашивал, зачем Лу решилась на операцию. Зачем вернулась в Луизиану. Зачем пришла к нему в агентство. Никогда.