Не померкнет никогда

В Восточном секторе был задержан перебежчик, румынский сержант, мобилизованный из запаса, по профессии учитель. По его словам, на хуторе за лиманом, в доме у запруды, размещался генерал, у которого ежедневно в пять часов вечера происходили совещания командного состава. Полковник Коченов не преминул воспользоваться этой информацией и приказал командиру гаубичного дивизиона аккуратненько — одним орудием и совсем в другой час — пристреляться к этому месту. А выждав денек, ударили по цели ровно в семнадцать часов всем дивизионом. Как потом выяснилось, на совещании в тот раз присутствовал начальник одного из управлений румынского генштаба. Он был убит, и его повезли хоронить в Бухарест…

Но из тех, кто в неприятельских окопах втайне симпатизировал нам или просто не хотел воевать, разумеется, не всякий готов был перейти фронт, как этот учитель. Однако, попав при каких-нибудь обстоятельствах в плен, румыны обычно не скрывали неприязни к фашистской Германии, втянувшей Румынию в войну, и охотно выкладывали все, что знали о немцах.

Не составил исключения и румынский летчик в чине капитана, выбросившийся с парашютом со сбитого самолета (самолет этот оказался, между прочим, английским "харрикейном", — очевидно, из закупленных Румынией до войны). По собственной инициативе капитан рассказал об известных ему двух новых аэродромах, где стояли немецкие бомбардировщики и истребители.

Наши летчики осторожно, но тщательно произвели в этом районе разведку. И уже в сумерках 21 сентября четверка "ястребков", пронесшихся на бреющем полете, засекла оба аэродрома. На обоих по краю поля — крыло в крыло, словно в мирное время, — стояли самолеты: у Бадена — "мессершмитты", близ села Зельцы "юнкерсы". Наши летчики разглядели также ряды палаток, где, очевидно, размещался личный состав фашистских эскадрилий и обслуживающий персонал.

Были основания полагать, что самолеты только-только сюда переброшены. На рассвете их следовало уничтожить, не позволив больше подняться в воздух. Добавлять новые цели к тем, которые мы дали на 22 сентября флотской бомбардировочной авиации, было уже поздно. Да и кто как не летчики, видевшие эти аэродромы собственными глазами, могли вернее всего нанести по ним удар!

Так появилась в плане эта боевая задача. Узнав результаты вечерней разведки, майор Шестаков принял все меры к тому, чтобы за ночь были подготовлены к вылету и те машины, которые сперва не предполагалось завтра использовать, — день обещал стать для летчиков еще более горячим, чем ожидалось.

Еще до полного рассвета из Одессы вылетели двадцать И-16 и оба имевшихся у нас Ил-2. В воздухе они разделились на две группы. Одну повел командир полка, другую — его заместитель майор Ю. Б. Рыкачев.

Дальнейшие действия летчиков лаконично и выразительно описывает в своих воспоминаниях участник разведки аэродромов и их штурмовки А. Т. Череватенко, в то время старший лейтенант, ставший потом полковником, Героем Советского Союза:

"Сперва шли на большой высоте. При подходе к цели стали снижаться с приглушенными двигателями. Над аэродромом появились настолько внезапно, что зенитки не сразу открыли огонь. По сигналу командира мы сначала обстреляли из пушек и пулеметов палатки, где, должно быть, еще спали гитлеровцы. После разворота стали уничтожать самолеты, бензосклад, штабеля боеприпасов. Штурмовики Ил-2 подавляли зенитки… Противник потерял практически все, что там было".

Так же действовала и группа майора Рыкачева, штурмовавшая второй аэродром. На обеих площадках было уничтожено более двух десятков фашистских самолетов. Но те Ю-87, которые накануне нападали на наши корабли, базировались не тут.

Когда "ястребки" возвращались со штурмовки (очень скоро им предстояло снова подняться в воздух, чтобы прикрывать пехоту на исходных рубежах и корабли), из Крыма снова прилетели флотские бомбардировщики. Теперь они наносили удар по второму эшелону войск противника вдоль всего фронта, на котором через час должна была начаться наша атака.

Связь с морским полком в конце концов была установлена через поддерживающие его эсминцы. На армейском КП вздохнули с облегчением, узнав, что десант высадился успешно, хотя доставка подразделений к берегу и затянулась до шестого часа утра.

Перевозить бойцов начали корабельными плавсредствами, потом подошли одесские катера. Десант, безусловно, явился полной неожиданностью для противника, который не смог оказать серьезного сопротивления высадке. Имея пока совсем небольшие потери, 3-й морской полк наступая на Чебанку и Старую Дофиновку.

Полк высаживался без артиллерии, только с легкими минометами. Но огневую поддержку обеспечивали оставшиеся в этом районе эсминцы. Корабельные корректировщики высадились вместе с десантниками. Вражеская авиация в первые утренние часы над кораблями не появлялась.

Таким образом, в основном все шло как надо. Десант за Большим Аджалыкским лиманом уже действовал, отвлекая внимание неприятельского командования от участка, где готовился наш главный удар. На остальном фронте под Одессой существенных перемен не наблюдалось.