Не померкнет никогда…

— С мыса.

— Наши все целы?

— Не видно отсюда — камыш! — ответил Ханыга.

— А ты отползи назад, узнай! — приказал Барбашов и, улегшись на спину, кое-как натянул сапоги. Потом, прижимаясь к сосне, он приподнялся на колено и жадно впился глазами в мысок. Оттуда не переставая гремели выстрелы. Сначала впереди ничего не было видно. Потом на воде появилась лодка и быстро поплыла к противоположному берегу.

— Да ведь они же переправляются! Вот гады! — снова выругался Барбашов. Вслед за первой лодкой на воде показалась вторая, за ней третья, четвертая. Лодки были надувные, в каждой сидело человек по пять. Отсюда, от острова, они плыли метрах в трехстах.

— Все целы! — услыхал вдруг Барбашов за спиной хриплый голос Ханыги.

— Передай Клочкову, чтобы немедленно выдвинул всех сюда. Мы им сейчас покажем переправу! — приказал Барбашов и нагнулся к плечу Косматых: — Без команды огонь не открывать! Пусть доплывут до середины. А там залпом. По головной! Живьем нас взять захотели!

Через минуту люди, щелкая затворами, уже лежали в цепи.

— Прицел три! По головной лодке — огонь! — скомандовал Барбашов.

Над островом грянул дружный залп.

В головной лодке сразу зашевелились. Кто-то вскочил во весь рост и, раскинув руки, мешком плюхнулся в воду. Кто-то выронил винтовку.

— Огонь! — снова скомандовал Барбашов.

Из лодки вывалилось еще двое, а вскоре и сама она съежилась, будто растаяла.

— Это им за Иволгина!.. По второй лодке — огонь! — приказал Барбашов.

— Это вам за Волощенко! — гаркнул Рощин.

Немцы также заметно усилили стрельбу.

Потерь в отряде пока не было. Но Барбашов знал: долго на острове не продержаться. Ползком добравшись до Клочкова, он крикнул ему на ухо:

— Начинай по одному переправлять людей дальше!

В воздухе раздался воющий, знакомый Барбашову еще по финской войне свист, и три мины одна за другой подняли фонтаны черной грязи в том месте, где недавно высадились бойцы. Над островом тонко запел металл. Вторая и третья серии разрывов легли на противоположном берегу реки. Четвертая очередь хлестнула по острову, словно плеть. Одна мина взорвалась совсем рядом с сосной, за которой лежали Ханыга и Косматых. Осколки густо осыпали сосну, продырявили вещмешок Ханыги и изуродовали пулемет. Без его веселого говора на острове сразу стало тихо.

Немцы, почувствовав это, снова появились на реке. Теперь от мыса они поплыли только на двух лодках. Но зато в лесу напротив острова появились автоматчики и с криками, стреляя на ходу, полезли в воду.

Барбашов мельком оглядел бойцов. Кунанбаева и Чиночкина, отстреливавшихся на правом фланге, уже не было видно. Их, должно быть, успел увести Клочков. Все остальные находились на своих местах.

— Бейте этих, что рядом! — скомандовал Барбашов и вытащил из кобуры пистолет.

Бойцы открыли огонь по автоматчикам. Ханыга вскочил во весь рост и швырнул лимонку. Не долетев до берега, она упала в воду и там разорвалась. Барбашов инстинктивно пригнулся. А когда взглянул на реку опять, то увидел лишь бьющиеся в воде тела. Часть немцев повернула назад. Часть в замешательстве остановилась.

— Не любят! — осклабился Ханыга и снова припал к винтовке.

Но на смену убитым к воде подбежала новая группа немцев. Атака возобновилась. С острова надо было уходить, и уходить как можно быстрее.

— Плывите отсюда вместе с Косматых! — приказал Барбашов Ханыге.

— А вы? — вопросительно уставился на него боец.

— Немедленно выполняйте приказание! — разозлился Барбашов и толкнул Ханыгу в плечо. — Немедленно!

Ханыга схватил свой мешок, согнулся и в несколько прыжков очутился под высокой сосной возле пулеметчика. Оттуда оба они кубарем скатились в кусты.

— И вы уходите! — услышал вдруг Барбашов у себя над ухом голос Ремизова.

— Будем отходить вместе! — ответил Барбашов.

— Мы вас прикроем! — объяснил командиру свой план Ремизов.

— Пойдем вместе, — упрямо повторил Барбашов.

— У вас же Знамя, товарищ старший политрук! — закричал Ремизов.

Барбашов схватился за грудь и сразу ощутил под гимнастеркой жгут Знамени.

— В таком случае начинайте отход, как только мы достигнем того берега, — приказал Барбашов. — Мы дадим для ориентировки несколько выстрелов.

По острову снова ударили минометы. Одна мина взорвалась в ветвях дерева. Землю вокруг, словно дождь, окропили осколки. Барбашова лизнуло по щеке что-то горячее. Он зажал щеку ладонью. Из-под пальцев выступила кровь.

— Да уходите же вы скорее, — взмолился Ремизов. — Ну что же вы делаете?!

Барбашов сунул в руки бойцу гранату и, не говоря ни слова, бросился вслед за Ханыгой.

За спиной гулко заухали винтовочные выстрелы.

ГОВОРИТ МОСКВА

Лес за рекой был сильно заболочен. Зловонная жижа, покрытая жирными пятнами ржавчины, безжалостно засасывала бойцов, стоило кому-нибудь из них оступиться. Барбашов несколько раз менял направление движения отряда, но болотам, казалось, нет и не будет конца. Изредка осока сменялась зарослями камыша, камыш — кустарником. За кустарником встречались даже островки тщедушных, низкорослых осин. Бойцы с надеждой устремлялись к ним. Но за осинами опять начинались топь, камыш и осока.