Не принц, но сойдёшь (СИ)

– Плющ, как путы. – Старик встал рядом с Арлиной и смотрел, как та отмеряет три фута и осторожно опускает растение в кипящую жидкость. – Он крепкой цепью обмотает того, кого надо выдернуть из лап смерти, и будет тянуть. Смоченный росой, словно слезой, плющ так просто не разорвать. Миллионы тонких нитей слабы по отдельности, но вместе их никому не сломать. Порвётся одна – другие выстоят. Вот для чего нам нужен плющ. 

– Поняла, – ответила Арлина, наблюдая, как к потолку поднимаются клубы белого пара. – А когда он станет сизым? 

– Жди, – ответил Тайернак и холодным пальцем коснулся пряди вьющихся волос Арлины, убирая их с её плеча на спину. Девушка дёрнулась и недовольно покосилась в сторону колдуна. Тот же, как ни в чём не бывало, развернулся и, крепко держа в руке трость, прошёл к окну. 

– Кажется, пар начал сереть, – пробормотала Арлина, наблюдая за темнеющими змейками, вздымающимися вверх. 

– Снимай с огня, – скомандовал Тайернак и, подойдя к девушке, лихорадочно дующей на обожжённые пальцы, заглянул в котёл и скривился. – Это гороховая каша какая-то, а не волшебный эликсир. Грибо, поди-ка сюда. 

Нехотя оторвавшись от книги, чтение которой шло запоем, Грибо заковылял на кривых когтистых лапках к остывающему чану. 

– Глянь-ка, – попросил старик, тыча тростью в бурлящее месиво. – Что это, по-твоему? 

Горгулья вытянул приплюснутую морду, сунул её в котёл, повёл широкими ноздрями и высунул язык. 

– В голодные годы готовили лучше. 

– Вот и я так думаю. С плющом перебрала. – Старик кинул ехидный взгляд на приунывшую Арлину и вынес приговор, который девушка боялась услышать больше всего на свете. – Выливай, промывай котёл и начинай заново. 

Основательно вымотанная, девушка подчинились приказу, и спустя некоторое время в чане снова началось бульканье. 

– На каждом этапе зелье должно быть прозрачным, как слеза, – поучал тем временем Тайернак, вертя трость в руке, – и безвкусным. А ты целый обед на шесть персон наварила! 

– Так надо было не выливать, – огрызнулась Арлина. – Я бы съела, всё равно сама себе готовить должна. На ваше гостеприимство не рассчитываю. 

Старик крякнул, не ожидав такого выпада, и плотно сомкнул губы. 

– Пар сереет, – прошептала девушка и заглянула в котёл, – и зелье прозрачного цвета. Неужели получилось? – Арлина довольно всплеснула руками. 

– Сейчас попробуем. На мой взгляд, отдаёт желтизной,  – прошамкал Тайернак, снимая котёл с огня и подзывая к себе верного Грибо. – Пробуй! 

Горгулья зажал в когтистой лапе черпак, нырнул им в котёл и, громко сербаня, снял пробу. 

– По вкусу напоминает испражнения strutionum ordinarius, – кашляя и отплевываясь, выдал Грибо спустя мгновенье. 

– Так и говори, моча страуса. Здесь все свои, умничать нет нужды. 

– Хорошо, милорд. 

– А ты и такое ел? 

– Увы, я не всегда радовался роскошным харчам, какие подают у вас. Были и тяжёлые годы. 

– Заново, – распорядился старик, обращаясь к измождённой Арлине и почёсывая Грибо за ушком. 

– Тут осталось всего на один раз, – пролепетала девушка, демонстрируя почти пустое ведро. 

– А я говорил, что ты неразумно потратила часы дня травяного кузнечика. Завтра утром и половины того, что принесла, не соберёшь. А послезавтра росы и вовсе не будет, только через неделю опять начнёшь по каплям добывать. Следующий богатый урожай только через тридцать дней. А это полный оборот луны. 

– Может, у меня сейчас получится, – робко надеялась Арлина, выливая остатки в чан.  

– Пробуй, – отрезал старик. 

Руки делали уже всё сами, даже думать не приходилось: подбросили щепок, довели до нужного цвета огонь, отмерили три фута плюща и затолкали всё в кипящую воду. Затаив дыхание, Арлина следила за зельем и паром, понимая, что это её последний шанс на сегодня, а, может, и навсегда. Клубы пара вырывались все белые и никак не хотели сереть. Арлина уже было совсем отчаялась, как вдруг среди белоснежных змеек проскочила одна потемнее. Следом ещё одна и ещё. И зелье было нужной прозрачности – гороховой кашей совсем не пахло. Потерпеть немного, и можно будет снимать. 

В дверь вежливо постучали. 

 – Письмо, милорд. 

В каморку важно и медленно прошёл Пакстон и протянул Тайернаку запечатанные бумаги. 

– Брось к остальным. Позже посмотрю.

– Пришло срочной почтой, милорд. С вороном с белым крылом.

Тень раздражения прошла по лицу Тайернака. Вырвав письмо из рук дворецкого, он помахал рукой, приказывая тому уйти, развернул и начал читать. С каждым новым ударом сердца он хмурился, а потом скомкал письмо и швырнул его прямо в огонь, на котором в клубах идеального сизого пара варилось зелье. Раскалённая горелка не выдержала эмоций старика, пшикнула и тут же потухла.

Арлина ахнула, схватила свечу, поднесла к маслянистым щепкам, но, сколько ни пыталась, разжечь заново не получилось. Заклятие колдуна было сильно – горелка покрылась непробиваемым льдом, а над котлом поднимался дым. Чёрный, как смола. 

– Что вы наделали? – чуть не рыдала девушка. – У меня в коем-то веке получилось! 

– Завтра утром начнёшь заново, – резко и холодно бросил Тайернак и вышел из каморки на лестницу, громко хлопнув дверью.