Не притворяйся

Да и самой вставать не особо охота. Даже не ожидала, что может быть настолько приятно лежать с кем-то вместе. Когда слышала упоминания об этом, думала, переоценивают. Я вообще люблю спать, кутаясь в отдельное одеяло и устраиваясь в позе эмбриона, тут никто другой и не вписывался. Но с Глебом оказалось гораздо комфортнее. Теплее, приятнее, и сны были глубже.

Кажется, щёки краснеют, когда вспоминаю детали этих снов. По сути, они были продолжением того, что происходило между нами вечером и ночью…

А между нами было всё. И страсть, и нежность, и несдержанность, и осторожность, и погружение, и трепет… Хотя, казалось бы, просто первая близость. Я хотела этого, представляла и раньше, но в реальности всё куда острее.

Вчера я настолько окунулась в ощущения, что, кажется, только сейчас осознаю, что произошло. Вспоминаю отдельные моменты, и сердце ускрояет биение.

Тут я слышу звук, оповещающий о сообщении на моём телефоне. Это мама, спрашивает, проснулась ли я и может она сейчас позвонить.

Ничего особенного – мы периодически созваниваемся, ну или, как минимум, списываемся по вечерам. Я пока не говорила ей про наши с Глебом отношения, лишь о том, что мы ладим. Не знаю, что говорил он и связывался ли с отцом вообще. Мы не обсуждали это, а в мои разговоры с мамой он не лез. Её приветы я ему тоже не передавала. Не хочу ничего форсировать.

Пишу маме, что да, она может позвонить. Бросаю взгляд на мирно спящего Глеба… Крепкий у него сон, конечно. Даже не шевелится, лишь размеренно дышит, не реагируя ни на что. Волосы растрёпаны, на лице безмятежность и даже лёгкая полуулыбка. Не выдерживаю, улыбаюсь и сама, с трудом отведя взгляд – мама уже звонит.

Быстро подскакиваю с кровати. Какого чёрта я вообще на беззвучный не догадалась поставить? Не думаю, что Глеб часто вот так беспечно высыпается, да ещё и видя счастливые сны.

Наверное, бесшумно ускользнуть в свою комнату у меня не особо удалось. Но хотя бы быстро вышло.

Закрываю дверь в свою комнату, принимаю вызов.

Разговор с мамой, как обычно, начинается с обоюдных вопросов, как дела. Я отвечаю обобщённо, касаясь всяких школьных моментов, незначительных новостей. Хотя изнутри буквально распирает поделиться тем, насколько мы с Глебом сблизились, какой он замечательный… Рассказать, что уже было, поделиться планами на будущее. Например, скоро у него двухнедельный отпуск, совпадающий с моими каникулами, и мы бы хотели поехать в Сочи только вдвоём.

И я бы, наверное, рассказала всё это. Меня даже не особо удерживает тот факт, что вижу маму лишь по видеосвязи и разговор не выйдет полноценным. Единственное, что сдерживает – надо, наверное, сначала с Глебом это обсудить. Раньше мне не настолько хотелось раскрыть всё маме, поэтому не спрашивала его мнения.

А сейчас даже рассказ о её впечатлениях об Испании не особо отвлекает. Даже не думала, что могу испытать это чувство – когда замалчивать уже просто невозможно.

С одной стороны – это только наше, личное, только между мной и Глебом. Но с другой… Такие ощущения поначалу на передний план вставали, а теперь наше единение становится слишком важным, что хочется, чтобы родные поддержали.

– Ну как вы там с Глебом, всё ещё ладите? – словно уловив мой настрой, спрашивает мама. Хотя она постоянно заводит эту тему, ничего такого. – Теснее общаетесь?

Я по-дурацки усмехаюсь при словах о «теснее», потому что в голову сразу нужные ассоциации лезут… Становится жарко, как вспомню, насколько мы сближались вчера.

– Да, проблем в общении никаких, – сумбурно отвечаю, мама вроде ничего не подозревает. По крайней мере, даже на мою усмешку не отреагировала, слушает, как обычно. – Кстати, я сказала ему, что ты беременна.

Не знаю, почему решила это добавить. То ли чтобы мама понимала, насколько Глеб понимающий и не стеснялась его лишний раз, то ли чтобы хоть как-то отвести себя от порыва поделиться накопившимися эмоциями.

– Ага… ты решила, что был подходящий момент? – осторожно спрашивает мама.

Судя по всему, ей всё ещё неловко, причём и передо мной, и перед Глебом. Она искренне хочет, чтобы всем было как можно лучше, и никто не пострадал.

Эх, знала бы мама…

– Ну, момент был не самый удачный, у меня вырвалось, – говорю, как есть, без заминок. Наверное, впервые даже слова не подбираю, обсуждая с мамой тему настроя Глеба. – Но в итоге это к лучшему оказалось. Он всё осмыслил и принял.

– Правда? – мама верит, я сразу это вижу. Хоть она, конечно, удивлена, причём настолько, что радоваться не спешит, опасается как будто.

Уверена, что будь тут Глеб, он бы со мной согласился, что это мило. Родители у нас наломали дров, но не со зла. И переживают очень, это видно.

– Правда, – улыбаюсь, на всякий случай ещё и закивав. – Он сказал, что у каждого свои жизни, и всё нормально. Причём искренне это говорил, как чувствовал. А ещё сказал, что….

Чуть вздрагиваю от неожиданности и умолкаю – слышу звук открываемой двери. В комнату заходит Глеб, причём без верхней одежды, хорошо хоть штаны надел.

Мы с мамой ведь по видеосвязи разговариваем… И я поставила телефон так, что камера вполне охватывает дверь.