Не проси ее петь о любви

Всю ночь не спал Плут, караулил, откроется ли шкатулка. Вот уже и горизонт заалел, а за ним петухи запели, а шкатулка все еще стояла закрытая. Не выдержал тогда Плут, достал свой набор отмычек и вскрыл ее. И тут же с раздражением кинул в стену: шкатулка была пуста.

Пошел Плут к своим подельникам и стал рассказывать, как его Сизый Сонтум обманул, не дал обещанной награды. А под вечер вся шайка заболела. Лекари ничем не могли им помочь. Горло несчастных распухало все сильнее, кашель с кровью не давал дышать, и бедолаги умирали мучительной смертью.

Концовки у сказки были разные. Кто-то говорил о том, что белая удавка убивала только тех, кто лгал, другие полагали, что она душила всех грешников, третьи считали, что это кара всему человечеству за ложь одного…

Правды не знал никто, только от этого страшно было не меньше.

Задумавшись, Илавин остановилась у розового куста. На самом деле ей хотелось в бани, окунуться с головой, как выйдет из парилки, и сидеть в теплой воде, пока легкие не начнет печь от боли. Вода успокаивала, помогала прогнать страх, а еще она была той силой, которая запросто могла убить ее, Илавин Аварро, огненного мага.

– Выше нос, – подбодрил ее Раульфан. – Пока ты моя жена, тебе нечего бояться.

– А чего бояться? Смерти? Говорят, что боги забирают в свои чертоги в строго отведенный срок. И только тех, кто праведно служил им. Остальные уйдут на Черный Сонтум и получат новую жизнь.

– Угу, а с Черного пойдут на Алый и так по кругу, пока не обретут вечное блаженство в чертогах одного из богов. Лави, так говорят прожившие жизнь старики. Что случилось?

– Все в порядке. Просто впервые в жизни я боюсь неизвестности. Это пройдет. Можешь не переживать. Отведи меня в номер. Я хочу побыть одна.

Раульфан устало вздохнул, подал жене руку и повел ее по короткой дорожке в таверну. Он совсем не так представлял себе эту вылазку в город. Она должна была быть веселым приключением, протестом против установленных правил, радостью в конце концов. Но вместо этого они получали дурные вести и становились еще дальше друг для друга.

На входе в таверну их встретила грозная Морилин. Она стояла, скрестив руки на груди, лицо женщины украшала марлевая повязка. Илавин удивленно посмотрела на нее, потом на мужа, но задать вопрос не успела.

– В связи с официальной регистрацией вспышки белой удавки в заведении вводится особый режим работы, – сухо проинформировала их Мори, укладывая коврик на крыльцо.

По спине Илавин пробежал холодок. Это все выглядело странно и страшно. Отец всегда говорил ей, что правитель должен не допускать паники у своего народа, даже в самые тяжелые времена… А Морилин явно паниковала! Раульфан ободряюще сжал запястье жены, погладил большим пальцем, и на душе у Илавин стало немного спокойнее.

– Вот за это я и люблю твое заведение. Какие правила, Мори?

– Уличная одежда снаружи, внутри халат. Для переодевания мальчики налево, девочки направо. Одежда идет на обработку, – сухо отрапортовала хозяйка таверны. – И обувь оставляем в организованной прихожей. Я уже купила специальное обеззараживающее заклинание. Тапочки лежат на полках сверху. Находите ячейку, соответствующую номеру комнаты.

“Прямо армейские порядки. И ведь не скажешь, что она не права… Да почему все сразу-то, Десятеро? Разве я была такой уж плохой девочкой? Мне и потери голоса с муженьком достаточно было! Хватит! Остановитесь!” – мысленно кричала Илавин, снимая сапожки из мягкой кожи и надевая на ноги махровые тапочки розового цвета. Она недовольно фыркнула, когда Раульфан забрал себе синие, хоть и понимала, что розовый обычно считают девчачьим цветом. Но ей было плевать, что муж мог выглядеть нелепо в обуви окраски молодого поросенка – она розовый, между прочим, тоже не очень-то жаловала.

– Тебе нужна помощь с платьем? – спросил Рауль перед входом в примерочную.

– Обойдусь! Сама справлюсь! – рыкнула на него Илавин.

Скрывшись за шторкой из тяжелой шерстяной ткани, она с раздражением стянула с себя чулки и принялась крутиться у зеркала, пытаясь поймать шнурок корсета. Илви даже успела пожалеть, что отказалась от помощи. Не стоило быть такой стеснительной, а согласиться. В конце концов, всегда приятно, когда за тобой ухаживают. Наконец изловчившись и ухватив скользкий шерстяной шнур, Илавин потянула за него и вдохнула полной грудью.

“А ведь это просто корсаж, так, талию подчеркивает. Матушка-то в корсете из китового уса ходит и ничего! Какая ты все-таки неженка!” – фыркнула на саму себя девушка, стянула платье и тут же накинула пушистый махровый халат до пола.

Замерев в нерешительности, Илавин раздумывала, что же ей делать с одеждой. Отдавать непонятно какой прачке платье, пусть и повседневное, не хотелось. Волшебница с любовью погладила вышивку по подолу и обреченно вздохнула. Если в Империи и вправду бушует эпидемия, то ни одно платье не будет стоить ее жизни. С сожалением скинув одежду в корзину, Илавин приосанилась и с видом королевы вышла из примерочной.

– Хорошо выглядишь, Лави, – улыбнулся ей Раульфан.