Не просто скромница

— Сегодня я узнал то, что моя мать и бабушка с дедушкой знали всегда: мой отец много лет тайно работал на корону. Он герой. Снова и снова подвергал свою жизнь опасности. А в последние годы моя мать тоже пошла на этот риск: отправив меня в пансион, решила всюду его сопровождать. Они вдвоем собрали столько сведений, что спасли не одну сотню жизней за это время. — Элли слышала в его голосе и боль, и гордость, понимала, что он еще не решил, как к этому относиться. Неудивительно для такого, как он, циника, который столько лет думал о своих родителях совсем другое.

Кроме того, его слова подтвердили подозрения Элли, вероятно, именно по этой причине он не раз декларировал, что не станет влюбляться в собственную жену, когда придет время жениться и обзаводиться наследником. Тот, кто считал, что родители исключили его из своей жизни из-за своей всепоглощающей любви, разве захочет такой же участи для своих детей?

Элли облизнула пересохшие губы.

— Уверена, ваша мать и вдовствующая герцогиня в достаточной мере понимают ваши чувства и знают, что вам нужно время все принять и осознать, — сказала она, тщательно подбирая слова.

Джастин взглянул на нее.

— А как бы вы себя чувствовали, если бы узнали, что ваш отец не тот, кем вы считали его все эти годы?

Она пожала плечами:

— Надеюсь, я в итоге нашла бы способ примириться с правдой.

Глаза Джастина блеснули.

— Это, безусловно, зависело бы от того, кто ваш отец!

— Был, — тихо поправила она.

— Ну да, — неловко согласился он.

— Ваш отец был героем, — сказала Элли, ощущая какую-то странную несогласованность, словно Джастин говорил о чем-то другом. — А что касается моего отца, пусть я его никогда не видела, у меня есть причины считать, что он был по крайней мере честным человеком.

— Да.

— Или, — она настороженно посмотрела на него, — вы слышали о нем что-то иное?

Слишком поздно Джастин сообразил, что раскрытая матерью тайна и излишнее количество бренди на полупустой желудок развязали ему язык и заставили сболтнуть лишнего. Он явно посеял в ней сомнения относительно ее отца. Сомнения, которые могли бы терзать ее еще сильнее, знай она, что Джастин с Ричмондом подозревают в ее отцовстве Драйдена Личфилда после изнасилования ее матери! Черт побери, он тут упивается жалостью к себе, избыток бренди определенно лишь обострил это состояние, хотя после текущего поворота опьянение совсем рассеялось из-за того, что его отец был настоящим героем, и мать тоже. Какой же он идиот! Невероятный, непроходимый эгоист! Вместо того чтобы напиваться до бесчувствия, ему следовало пасть перед матерью на колени и поблагодарить за те жертвы, что они с отцом принесли ради короля и страны. Конечно, мать права, он действительно позабыл о тех годах, что провел с ней до того времени, как его отправили в пансион. Годы счастья и довольства, когда он почти безраздельно владел ее вниманием, за исключением тех недель или месяцев, когда возвращался отец и они проводили время втроем. С другой стороны, у Элеоноры вообще нет никаких воспоминаний об отце, ни детских, ни взрослых. «От Фредерика в этом смысле толку не было никакого», — кисло подумал он. А отец, которого он мог ей предложить, если таковым действительно окажется Личфилд, — настоящий кошмар.

— Нет, я не слышал о Генри Розвуде ничего порочащего, — осторожно ответил он.

— Но разве вы только что не подразумевали противоположное?

— Прошу прощения, если так показалось. Я пьян и болтаю всякий вздор. — Он рывком спустил ноги на пол и сел. — Извините, что потревожил ваш отдых. Думаю, мне стоит отправиться к себе и как следует проспаться.

Без сомнения, он был пьян, когда появился у нее в спальне, но сейчас Элли так не казалось. Ее обеспокоило, что несколько минут назад они вдруг заговорили о ее отце, и Джастин тут же свернул разговор. Как будто он был посвящен во что-то, чем не собирался с ней делиться.

И первые же его слова отнюдь не уменьшили подозрения.

— Господи, только посмотрите на время! — Он взглянул на вынутые из кармана часы. — Вы, безусловно, правы, мои мать и бабушка могут вот-вот вернуться, они не должны обнаружить меня в вашей спальне. — Он убрал часы и выпрямился, собираясь уходить.

Элли прислонилась к спинке кровати, подогнув под себя ноги.

— Джастин, вы бы мне рассказали, если бы узнали о моем отце что-то, что могло бы повредить репутации вдовствующей герцогини?

Он резко обернулся к ней:

— А ваша собственная репутация вас не беспокоит?

Она пожала плечами:

— Я вышла из безвестности и с радостью туда вернусь, но мне невыносимо думать, что из-за меня будут неприятности у вашей бабушки, матери или у вас.

Лицо Джастина смягчилось.

— А что насчет вас? Вы бы стали скучать по светскому обществу или жалеть, что его потеряли?